Энн Перри - Вор с Рутленд-плейс

— Томас! Томас! Я была сегодня у Олстона Спенсер-Брауна и кое-что узнала! — Она промчалась по коридору и схватила его за руки. — Думаю, я выяснила кое-что насчет Мины — почему ее могли убить!

Питт промок и устал и вообще пребывал не в лучшем настроении. Начальство продолжало цепляться за ту версию, согласно которой Мина Спенсер-Браун покончила с собой в состоянии расстройства, вызванного проблемами личного свойства. Самое лучшее — закрыть дело и не беспокоить почтенных людей, вороша то, что предпочтительнее не трогать. Докапываться до причин неприязни и вражды — занятие тяжелое, непопулярное и редко способствующее продвижению по службе того, кто за него берется, — во всяком случае, для того, кто имеет достаточно высокое положение и не может воспользоваться для защиты ссылкой на то, что он всего лишь исполнял приказы.

Начальник Питта, Дадли Этелстан, удачно женился и был полон амбиций, подпитывавшихся собственным успехом. Большую часть дня он пытался убедить Питта, что никакого дела, по сути, нет и расследовать нечего. Если уж неуравновешенная женщина вознамерилась покончить с собой, возможностей раздобыть яд у нее предостаточно. К тому времени, когда инспектор вышел из его кабинета, Этелстан пребывал в состоянии растущего недовольства, поскольку не смог убедить даже себя, не говоря уже о Питте и сержанте Харрисе, в том, что все сомнения сняты: аптекаря, продавшего указанное вещество, как и врача, выписавшего названное средство, найти не удалось, несмотря на все старания полиции.

Питт только начал снимать пальто, а на полу уже образовалась небольшая лужица, и это притом, что два дня назад он подвергся обстоятельной критике со стороны оскорбленной в лучших чувствах Грейси, указавшей на то, что она не для того терла, скребла и натирала пол, чтобы всякие невнимательные люди лили на него воду.

— А зачем ты ходила к Олстону Спенсер-Брауну? — несколько хмуро осведомился Питт. — Уж он-то точно не имеет отношения ни к тебе, ни к твоей матери.

Шарлотта ощутила его раздражение, как принесенный с улицы холодок, но внимания на это в пылу энтузиазма не обратила.

— К маме имеет отношение убийство, — живо ответила она, принимая пальто и вешая его на крюк, где оно продолжало ронять капли, вместо того чтобы отнести в кухню, где оно могло бы высохнуть. — Нам нужно вернуть медальон. К тому же Эмили хотела навестить маму, а я пошла с ней! — Будь свет газовой лампы в коридоре ярче, Томас, возможно, заметил бы, как зарумянились щеки жены от этой полуправды. Она быстро повернулась и поспешила в кухню, к теплой плите. — Мама пошла к нему выразить соболезнование. В общем, это неважно. — Она снова повернулась и посмотрела на него. — Я знаю по меньшей мере одну причину, по которой Мину Спенсер-Браун могли убить… Может, даже две. — Она замолчала в волнительном ожидании ответа.

— Могу придумать целую дюжину причин, — хмуро сказал Питт. — Но только доказательств никаких. Возможностей хватает, но этого недостаточно. Суперинтендант Этелстан хочет закрыть дело. Самоубийство предоставляет всем возможность благопристойно остаться наедине со своим горем.

— Речь не о возможностях, — нетерпеливо выпалила Шарлотта. — Речь о настоящих причинах. Помнишь, я говорила, что маме кажется, будто за ней постоянно наблюдают?

— Не помню, — честно признался Питт.

— Но я же рассказывала! Мама чувствовала, что за ней кто-то наблюдает. И то же самое сказала сегодня Амброзина Чаррингтон. Так вот, я думаю, это Мина! Она за всеми подглядывала. Как Любопытный Том. [6] Британский аналог нашей Любопытной Варвары. Олстон так и сказал. Он, конечно, выразился иначе и не понимая толком, что это значит. Ну же, Томас, неужели не понятно? Если она шпионила за кем-то, у кого был какой-то секрет, настоящая тайна, то могла узнать нечто такое, за что убивают. А еще я узнала от Олстона два способа, как это можно было сделать!

Питт сел и начал стягивать промокшие насквозь ботинки.

— Что?

— Не веришь? — Шарлотта ожидала, что муж воспримет новости с большим энтузиазмом, а он, оказывается, и слушал-то ее только для виду.

Устал. Так устал, что уже и на обычную вежливость нет сил.

— Думаю, у твоей матери все не так серьезно, как тебе кажется. Флиртуют многие, особенно светские женщины, которым больше нечем заняться. Ты теперь и сама знаешь. У них там весь роман — платочки ронять да цветочки носить. Все равно что вышивкой заниматься. И я так думаю, что если за ней и следил кто-то, то только из скуки. Ты слишком с этим носишься. Не будь это твоя мать, ты бы и не заметила.