Найо Марш - В мишуре и блестках

— Сколько лет прошло, — произнес полковник. — Двадцать пять. Четверть века. Сколько лет…

— Да, — отозвался Аллейн. — Вы очень долго пробыли вместе, ведь он начинал при вас денщиком.

— У него были свои недостатки, но мы отлично понимали друг друга и прекрасно ладили.

— Идемте в дом, сэр. Холодно.

— Да, пожалуй.

Аллейн привел полковника в библиотеку. Камин уже растопили, Аллейн усадил старика поближе к теплу.

— Камины здесь совершенно ни к чему, — заметил полковник, изо всех сил стараясь вести себя как обычно. — Центрального отопления хватило бы с избытком. Но с огнем как-то веселее. — Он протянул свои старческие, с выпуклыми венами руки к огню, но, заметив, что они дрожат, потер их друг о друга.

— Принести вам выпить?

— Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке. Просто… вот увидел его. Словно его убили в бою. Погибшие солдаты часто так выглядят. Немножко страшновато.

— Да.

— Я… займусь его делами. То есть… наверное, понадобится выполнить всякие формальности.

— Боюсь, что понадобится. Разумеется, будет расследование.

— Разумеется.

— Вы случайно не знаете, он оставил завещание?

Руки полковника остались спокойны, но вдруг резким движением он забросил ногу на ногу и придавил колено сжатыми ладонями, не слишком успешно разыгрывая безмятежность.

— Завещание? — переспросил он. — Думаю, ему было нечего оставлять.

— И все-таки.

— Да, конечно. — Казалось, старик тщательно обдумывает свои ответы.

— Так вам ничего не известно о завещании?

— По правде говоря, — произнес полковник сдавленным голосом, — он оставил мне… конверт на хранение. В нем может лежать завещание.

— Вероятно, мы захотим взглянуть на конверт, сэр. Конечно, если его содержимое не имеет никакого отношения к делу…

— Да, да, — подхватил полковник. — Я знаю, знаю.

— Конверт, наверное, в том самом знаменитом походном сундучке? — небрежно осведомился Аллейн.

Полковник долго молчал и наконец произнес:

— Скорее всего. Видимо… У него есть… был ключ. Я ведь говорил вам. Он заботился о всяких таких вещах. Ключах, бумагах.

— Вы абсолютно доверяли ему, не так ли?

— Вы об этих пустяках! — Полковник взмахнул подрагивающей рукой. — Ну разумеется. Доверяли.

— Кажется, я нашел ключ от навесного замка.

Полковник посмотрел на Аллейна долгим влажным взглядом.

— Нашли? — наконец переспросил он. — У… него?

— Ключ был в его кармане.

— Могу я получить его назад?

— Конечно. Но, если вы не возражаете, прежде мы его, как обычно, исследуем.

— На отпечатки пальцев? — еле слышно спросил полковник.

— Да. Больше, пожалуй, с ним нечего делать. Думаю, кроме ваших отпечатков и Молта, мы ничего не найдем. Но такова процедура.

— Понимаю.

— Полковник Форестер, что вас так тревожит? Ведь вас что-то очень беспокоит, не правда ли?

— А разве недостаточно того, — воскликнул полковник со сдержанной яростью, — что я потерял старого и преданного слугу? Разве этого недостаточно?

— Простите.

— И вы меня простите, — немедленно отозвался старый солдат. — Мой дорогой, вы должны извинить меня. Мне очень жаль. Я немножко не в себе.

— Сказать миссис Форестер, что вы здесь?

— Нет, нет. Не нужно. Никого не нужно. Мне просто надо немножко побыть одному. Большое спасибо, мистер Аллейн. Вы были очень внимательны ко мне.

— Тогда я вас оставлю.

Но прежде чем он успел открыть дверь, в библиотеку вошел Берт Смит, одетый, но небритый.

— Я разговаривал с Илли, — с ходу начал он, — и мне не очень пришлось по вкусу то, что я услышал. Значит, вы нашли его?

— Да.

— Его стукнули? Прибили? Верно?

— Верно.

— А потом троица отпетых убийц пыталась спрятать тело, так чтоб следов не нашли. Верно?

— Верно.

— И вы вообразили, что они здесь ни при чем?

— На данном этапе расследования я полагаю, что никто из них Молта не убивал.

— Шутите, небось?

— Разве я похож на шутника?

Мистер Смит издал звук, в котором слышались одновременно презрение и злость, и уселся напротив Форестера. Тот, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

— Рад вас видеть в добром здравии, полковник, — сказал мистер Смит. — Пора нам всем собраться и как следует поговорить. Илли спустится, как только выложит новости своей крале, и прихватит по дороге тетушку. Возражения будут? — бросил он Аллейну.

— Боже правый! — отозвался Аллейн. — Ну какие у меня могут быть возражения, да и как бы я мог вам запретить? Можете митинговать где и когда вам заблагорассудится. Мне остается лишь надеяться, что на ваших собраниях вы договоритесь до какой-нибудь сермяжной правды, и тогда, будьте любезны, поделитесь. Нам не помешает.