Найо Марш - В мишуре и блестках

Когда он закончил, все долго молчали. А затем, не поворачивая головы и не меняя позы, миссис Форестер произнесла:

— Что ж, Хилари, твой эксперимент закончился так, как и следовало ожидать, — бедой.

Аллейн ожидал возражений если не от полковника, то по крайней мере от Хилари. Но Хилари, сидя на роскошной постели, остался нем, полковник же, помолчав, обернулся к нему и сказал:

— Прости, старина. Но так оно и случилось. Не повезло. Мой бедный старый Молт… — Голос полковника дрогнул. — Так уж случилось.

— Если я правильно понял, вы все полагаете, что виновен кто-то из слуг? — спросил Аллейн.

Они слегка пошевелились, ровно настолько, чтобы взглянуть на него.

— Не стоит перечить здравому смыслу, Аллейн, — вздохнул полковник. — О человеке лучше всего судить по его прошлому. Тогда не ошибешься.

— Дядя Прыг, как бы я хотел думать, что вы не правы.

— Знаю, мой мальчик. Знаю.

— Вопрос в том, — пожелала уточнить миссис Форестер, — который из них?

Хилари взмахнул руками, а затем уткнулся лицом в ладони.

— Перестань! — одернула его тетка. — Не разыгрывай трагедию, Хилари.

— Нет, Тру! Ты несправедлива. Он ничего не разыгрывает. Он разочарован.

— Горько, — отозвался Хилари.

— Но с другой стороны, — продолжала миссис Форестер развивать свою мысль, — важнее, кто не виноват. Лично я думаю, что они все были в сговоре за возможным исключением сумасшедшего. — Старая дама слегка повернула голову. — Полиция придерживается той же точки зрения? — спросила она через плечо.

— Нет, — мягко ответил Аллейн.

— Нет! Что значит ваше «нет»?

— Я не думаю, что слуги сговорились убить Молта. Я лишь полагаю, что они, за исключением Найджела, сговорились избавиться от тела, потому что понимали, что их заподозрят. Кажется, они не были вовсе не правы. Хотя их действия иначе как идиотскими назвать нельзя.

— Могу я спросить, — очень громко произнесла миссис Форестер, — осознаете ли вы, что подразумевает ваша экстравагантная версия? Могу я спросить вас об этом?

— Ну разумеется, — вежливо отозвался Аллейн. — Пожалуйста, спрашивайте.

— Она подразумевает… — на высокой ноте начала миссис Форестер и вдруг осеклась.

— Не стоит ставить все точки над «i», тетушка.

— …совершенную нелепость, — рявкнула полковница. — Я говорю — совершенную нелепость.

— Мне очень жаль, сэр, — сказал Аллейн, — но мне придется просить вас провести формальное опознание.

— Что? — откликнулся полковник. — О! Да, конечно. Вы… вы хотите, чтобы я…

— Хотя можно вызвать кого-нибудь из родственников. Наверное, у него были родственники, им нужно сообщить. Может быть, вы поможете нам? Кто приходился ему ближайшей родней?

Вопрос вызвал странную реакцию. На мгновение Аллейну показалось, что с полковником сейчас снова случится приступ. Он побелел, а потом покраснел и смотрел куда угодно, но только не на Аллейна. Открыл рот, закрыл, приподнялся и снова опустился на стул.

— У него никого не было, — произнес он наконец. — Он… говорил мне. Никого.

— Понятно. Тогда, как его наниматель…

— Я только оденусь. — Полковник поднялся со стула.

— Нет! — выкрикнула миссис Форестер, подскочив к мужу. — Тебе нельзя, Род. Ты расстроишься. Я могу это сделать. Я сказала — я могу это сделать.

— Разумеется, не можешь, — не согласился полковник, резкостью тона явно изумив жену и Хилари. — Пожалуйста, не вмешивайся, Тру. Я буду готов через десять минут, мистер Аллейн.

— Большое спасибо, сэр. Жду вас в холле.

Аллейн распахнул дверь перед полковником. Тот, сгорбившись и понурив голову, вышел.

— С опознанием можно немного подождать, — обратился Аллейн к миссис Форестер. — Нет никакой необходимости идти немедленно. Если вы думаете, что он сильно расстроится…

— Что я думаю, не имеет ни малейшего значения. Он принял решение, — перебила полковница и последовала за мужем.

Полицейским не удалось «сделать из Молта картинку», как велел инспектор Фокс, поскольку трупное окоченение зашло слишком далеко. Они уложили его в помещении, где хранилась упряжь, и накрыли простыней. И когда Аллейн откинул простыню, им явилось удручающее зрелище: намертво застывший Молт словно грозил кулаком полковнику, из открытого рта лился беззвучный крик, а голова была очень странно вывернута.

— Да, — произнес полковник и отвернулся. Он прошел мимо дежурного констебля во двор и достал носовой платок. Аллейн дал ему несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем нагнал у парадного входа.