Жаклин Уинспир - Мейси Доббс. Одного поля ягоды

Мейси бросила взгляд на серебряные часики, приколотые к лацкану жакета.

— Простите, мисс, я сегодня задержался, но там на дороге пробка образовалась. Утром поймал автобус на пол-пути до Майл-Энд-роуд, но лучше б я в него не садился. Быстрее бы пешком дошел — даже с моей-то ногой. Такая свалка случилась. Машина — а их там нечасто увидишь — въехала прямо в телегу. Слава Богу, хоть ехала небыстро. Видели бы вы, как на него извозчики набросились. Думал, кнутами изобьют. А один все кричал: «Запрягите этого недоумка, пусть лошадь отдохнет!» Ой, простите, мисс. Я просто пересказал, как было. Это же старая песня-Водители сами… — Билли говорил торопливо, пряча глаза. Он неспешно встряхнул пальто и шляпу и, водрузив их на вешалку, быстро пролистал газету, словно что-то искал.

— А вот еще, я утром кое-что заметил. Думал, вам будет…

— Билли…

— Надо бы разобраться…

— Билли! — воскликнула Мейси и спокойно продолжила: — Нам нужно кое-что обсудить. Давай присядем поближе к огню. Возьми стул.

Билли покраснел. Отложив газету, он выдвинул стул и сел с Мейси.

— Я что, уволен, мисс?

— Нет, ты не уволен. Но я хотела бы, чтобы ты постарался не тратить время зря.

— Да, мисс. Простите, мисс. Больше не повторится.

— Билли…

— Да, мисс?

— Перейду сразу к делу, — сказала Мейси, понимая, что пытается тянуть время и сразу к делу не перейдет. Глубоко вдохнув, она начала: — В последнее время меня беспокоят твои, скажем так, перемены в настроении…

— Я могу объяснить…

— Не перебивай, Билли. Меня беспокоят перемены в настроении и, конечно же, боль, которую явно причиняет тебе ранение. Я волнуюсь за тебя.

Билли водил ладонью по колену туда-сюда, туда-сюда, не отрывая глаз от мерцающего, шипящего пламени обогревателя.

— Тебе лучше других известно, что я была медсестрой и немного разбираюсь в лекарствах, которые давали раненым во время войны. Видела, в каких ужасных условиях приходилось работать врачам. Им едва удавалось исполнять свои обязанности. Когда дело доходило до морфина и других наркотиков, они не всегда представляли себе силу этих препаратов. — Мейси говорила, неотрывно Глядя на Билли и осторожно подбирая слова, будто шла Ro минному полю. Она старалась удерживать внимание помощника и в то же время не пробудить в нем яростного желания оправдаться, опасаясь его гнева. Билли Сидел, сжимая и разжимая челюсти и неотрывно глядя в огонь.

— Билли, полагаю, ты, вероятно, сам того не зная, перенес передозировку морфина. В эвакуационный пункт мы доставляли сотни раненых, но даже там некоторые не сдавались, и сам знаешь, что я тебя запомнила. Тебя сочли безнадежным и сразу переправили в главный госпиталь, где еще больше напичкали лекарствами. Потом перевели в отделение для выздоравливающих, где в качестве обезболивающего прописали морфин.

Билли молча кивнул.

— А когда рецепты закончились, как у многих, ты понял, что добыть аналогичный препарат не так уж трудно, особенно в Лондоне. Например, кокаин. Ты не принимал его несколько лет, так ведь? А когда нога вновь стала тебя донимать, ты уже немного зарабатывал и нашел местного продавца.

Мейси замолчала.

Наконец Билли кивнул и заговорил, не отрывая взгляда от пламени, согревавшего только ноги.

— Иногда вы меня просто поражаете, мисс, — промолвил Билли. Казалось, он слегка наклонился, решив наконец поведать всю правду. — Вы, как всегда, попали в самую точку. Отпираться мне бесполезно. — Он заговорил медленно, необычно низким голосом. — Когда закончилась моя реабилитация и я приехал в Лондон, — тогда еще не женился и не перевез сюда Дорин, — порошок доставался легко. «Снежок», как его называли канадцы. Они в основном и торговали. Хорошие были парни, эти канадцы. Тоже на войне немало своих потеряли. В общем, как вы и сказали, я завязал. А потом, месяца четыре назад, под Рождество, стало так холодно, а нога заболела ну просто нестерпимо. Иной раз я думал, что даже с этой лестницы мне ни за что не спуститься. И стало так тяжко, совсем невмоготу…

Мейси не стала прерывать Билли. А он сидел как зачарованный, уставившись в огонь.

— А потом один парень заметил меня в «Принце Уэльском», и мы познакомились. Я заглянул пропустить стаканчик по пути домой, и он подошел ко мне. «Так это ты, малыш Билли?» — говорит, а сам уже набрался. И тут же рассказал, где достать порошок.

Билли закрыл глаза ладонями, словно силясь изгнать образ из памяти, а затем снова опустил руки и принялся растирать колени.