Арнольд Беннет - «Великий Вавилон»

Теодор Раксоль положительно отказывался понять, каким образом тело, перевозка которого создает столько трудностей, могло быть похищено из его отеля совершенно неслышно и незаметно, неизвестно кем и как. Первоначально охватившее его удивление вскоре сменилось напряженной, бессмысленной яростью. Он намеревался было уволить весь штат гостиничной прислуги, лично допрашивал ночных дежурных, горничных и всех, кто, по его мнению, мог или должен был хоть что-нибудь знать о происшествии, но это ни к чему не привело. Останки Реджинальда Диммока пропали бесследно, точно он был бестелесным духом. Правда, в дело вмешалась полиция, но Теодор Раксоль не особенно на нее полагался. Он давал показания, с терпеливой покорностью отвечал на вопросы, но не надеялся, что из этого что-нибудь выйдет. С принцем Арибертом Познанским у него также состоялось несколько свиданий, но, хотя принц являл собой воплощенную предупредительность и, без сомнения, был искренно опечален судьбой своего умершего секретаря, Раксолю казалось, что его высочайший гость что-то скрывает, будто не решаясь полностью высказаться. С отличавшей его проницательностью миллионер предполагал, что смерть Реджинальда Диммока была лишь малозначительным событием, намекавшим на существование некой более глубокой тайны. Поэтому он решил быть начеку и терпеливо выжидал, пока еще какой-нибудь случай не прольет света на все дело; до тех пор он принял лишь одну меру — позаботился, чтобы известие о похищении тела Диммока не попало в газеты. Тайна может быть прекрасно сохранена, если в обладателе ее сочетаются самоуверенность и твердость. Раксоль ловко повел дело, оно было нелегким, и успех тем более льстил его самолюбию.

Между тем миллионер сознавал, что временно превосходство оказалось за шайкой каких-то неизвестных ему заговорщиков, и подозревал, что во всей этой интриге Жюль играл не последнюю роль. Раксоль едва смел смотреть в глаза Нелле, очевидно ожидавшей, что отец разоблачит весь заговор одним взмахом своего волшебного жезла. Она привыкла, что у себя на родине он всегда выходил победителем из расставленных ему ловушек. Кроме того, он имел большой вес в обществе, имя его вызывало трепет, желания беспрекословно исполнялись; чтобы что-нибудь узнать, ему стоило только захотеть этого. Но здесь, в Лондоне, Теодор Раксоль оказался не тем, кем был в Нью-Йорке. Там он царил, тогда как Лондон, по всей видимости, не слишком им интересовался, и, без сомнения, тут нашлось бы немало личностей, готовых подстроить ему каверзу — ему, Теодору Раксолю. Ни он, ни дочь его не хотели с этим мириться.

Что до Неллы, то ведение дел в конторе отеля занимало не все ее время, и она с участием и интересом наблюдала за каждым шагом принца Ариберта. От нее не ускользнуло то, чего не замечал ее отец, — что за напускной сдержанностью его высочества скрывались тайная тревога и беспокойство, мучившие его. Она видела, что у бедного принца нет определенного плана действий и что даже спустя некоторое время после трагического происшествия он так и не решился поверить кому-либо свои опасения. До девушки дошли сведения, что он ежедневно в одиночестве и, по-видимому, совершенно бесцельно бродил взад-вперед по набережной Виктории. Наутро третьего дня Нелла решила, что она давно уже не правила лошадьми и что ей было бы полезно прокатиться. Приказав подать коляску и одевшись в изящную амазонку, она выехала на набережную. Нагнав принца около моста Блэкфрайерз, мисс Раксоль остановила лошадей у тротуара:

— Здравствуйте, принц. Уж не перепутали ли вы набережную с Гайд-парком?

Молодой человек поклонился и ответил с улыбкой:

— Обыкновенно я гуляю здесь по утрам.

— Вы меня удивляете. Я думала, что во всем Лондоне я одна предпочитаю набережную, с ее видом на реку, пыли Гайд-парка. Не понимаю, почему это лондонское общество избрало единственным местом для катания этот несчастный парк! Если бы он походил на нью-йоркский Централ-парк…

— По-моему, набережная — лучшее место для прогулок во всем Лондоне, — заметил принц.

Кокетливо улыбнувшись, Нелла промолвила:

— Кажется, у нас с вами родственные души. Оревуар, принц!

— Еще минутку, мисс Раксоль! — В его голосе слышалась просьба.

— Я очень тороплюсь, — сымпровизировала находчивая девица, — я ведь выехала не просто покататься. Вы даже не можете себе представить, сколько у нас дел!

— О, в таком случае не буду вас задерживать. Но сегодня я покидаю «Великий Вавилон».