Раймонд Чэндлер - Вечный сон

Эта комната когда-то была танцевальным залом, и Эдди Марс оставил в ней почти все, как было, внеся лишь самые незначительные изменения. Не было здесь ни блестящей металлической мебели, ни полумрака, ни картин из плавленого кварцевого стекла, ни кожаных кресел кричащего цвета — словом, всего того псевдомодернистского стиля, каким славятся голливудские ночные притоны. С потолка, как и пятьдесят лет назад, свисали тяжелые хрустальные люстры, стены были по-прежнему обтянуты выцветшей от времени и потемневшей от пыли тканью, а пол выложен старинным, в тон стен, до блеска начищенным паркетом. Паркет, впрочем, виден был лишь на маленькой площадке перед сценой, где играл мексиканский оркестр, большая же часть комнаты была покрыта тяжелым малиновым, и по всей вероятности очень дорогим, ковром. Искусно, со знанием дела выложенный из доброй дюжины различных сортов древесины — бирманского тика, нескольких сортов дуба, красного дерева и лиловой дикой сирени, что растет в Калифорнии, — паркет переливался всеми цветами радуги.

Комната по-прежнему была очень красива, только теперь сюда приводили не танцевать размеренные, старомодные танцы, а играть в рулетку. У стены за низкой бронзовой перегородкой стояли рядом три стола; игра шла на всех трех, но народ почему-то толпился в основном у среднего. Мелькала там и черная головка Вивьен Риган, за которой я следил с другого конца комнаты, облокотившись на стойку бара и вертя в пальцах стаканчик бакарди.

Рядом со мной, наблюдая за богато одетыми игроками, собравшимися у среднего стола, пристроился и бармен.

— Сегодня она дает им жару, — сказал он. — Вон та, высокая, с черными волосами.

— Кто такая?

— Как зовут, не знаю, но бывает она здесь чуть ли не каждый день.

— Имена постоянных клиентов надо знать.

— Мне-то зачем? Я ведь здесь не хозяин, — миролюбиво возразил бармен. — Сегодня она сюда с кавалером прикатила, но он напился, и его в машину отнесли.

— Я отвезу ее домой, — сказал я.

— Так она с вами и поехала. А впрочем, желаю успеха. Вам разбавить бакарди, мистер, или так пить будете?

— Если уж пить это пойло, так неразбавленным.

— А вот я пью, только когда горло болит.

Толпа расступилась, из нее вышли двое в смокингах, и в образовавшемся просвете я увидел затылок и голые плечи Вивьен Риган. Одета она была в довольно рискованное для игорного клуба бархатное платье бутылочного цвета с глубоким вырезом. Толпа снова сдвинулась, и теперь опять видна была только ее черная головка. Двое в смокингах пересекли комнату, подошли к бару и, облокотившись на стойку, заказали виски с содовой. Один из них был очень возбужден и вытирал раскрасневшееся лицо большим носовым платком с черными уголками. Двойные атласные полосы на его брюках были шириной с автостраду.

— Вот это да! — воскликнул он дрожащим от волнения голосом. — Восемь раз подряд поставить на красное и ни разу не проиграть! Такое только в рулетке бывает!

— Надо же! — подхватил второй. — Меньше тысячи она на кон не ставит! Везет же людям!

И они, уткнувшись носами в стаканы, с жадностью опорожнили их и ушли.

— Много они понимают, — сказал бармен. — Подумаешь, тысячу поставила… Однажды я собственными глазами видел, как один хмырь в Гаване…

Тут возле среднего стола поднялся шум и послышался громкий, чеканный голос с акцентом:

— Простите, мадам, но вам придется подождать. Мы не в состоянии принять вашу ставку. Сейчас придет мистер Марс.

Не допив бакарди, я двинулся к рулетке. Ноги утопали в мягком ковре. Оркестрик заиграл было танго, причем довольно громко, но никто не танцевал и танцевать, судя по всему, не собирался. Протискиваясь между людьми в смокингах, фраках, тройках и спортивных пиджаках, я подошел к самой дальней от бара рулетке. Вокруг было пусто. За столом, скосив глаза налево, стояли рядом два крупье. Один из них машинально водил лопаткой по голому зеленому сукну. Оба не сводили глаз с Вивьен Риган.

Она стояла у среднего стола, прямо напротив рулетки. Длинные ресницы вздрагивали, лицо было белое, как бумага. Перед ней на столе в беспорядке валялись деньги и фишки. Много денег. С крупье она говорила ледяным, наглым, недовольным голосом:

— А я-то думала, что «Кипарис» — солидное заведение. Ну, что стоишь без дела, давай крути колесо, длинноногий. Я играю последний раз, ставлю все. Интересное дело: когда выигрыш за вами, то норовите денежки побыстрей припрятать, а когда приходится расплачиваться — скулить начинаете.