Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

— Ну, что там еще? — проворчал он.

— Подожди, увидишь.

— Кто разыгрывает все это представление?

— Раз спрашиваешь ты, то отвечаю я. Если только ты не хочешь, чтобы этим занималась полиция Лос-Анджелеса.

Он чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и стал наблюдать, как она горит, стараясь при этом загасить ее глубоким ровным дыханием, от которого пламя лишь изгибалось. Оставив это занятие, он сунул другую спичку в рот и принялся жевать ее. Через минуту зазвонил телефон.

— Ваш заказ на Пьюма-Пойнт.

На линии послышался заспанный голос Паттона.

— Это Марло из Лос-Анджелеса. Помните меня? — сказал я.

— Конечно, помню, сынок. Просто я еще не проснулся.

— Сделайте мне одолжение, — попросил я. — Хотя я и не понимаю, с какой стати вы должны его делать. Съездите на Малое Оленье озеро и посмотрите, там ли Кингсли. Только так, чтобы он не видел вас. И задержите его. Как только выясните, позвоните мне. Я приеду. Сделаете?

— Не вижу причины задерживать его, если он захочет уехать, — сказал Паттон.

— Со мной будет полицейский из Бэй-сити, который хочет его допросить в связи с убийством. Не с тем… С другим.

На линии что-то защелкало. Паттон сказал:

— А ты, случаем, не шутишь, сынок?

— Нет. Позвоните мне по номеру Танбридж 2722.

— Мне потребуется с полчаса времени, — сказал Паттон.

Я повесил трубку. Дегармо усмехнулся.

— Что, эта крошка подала тебе сигнал, который я не смог понять?

Я встал с кровати.

— Нет, просто я пытаюсь понять, что у него на душе. Он не хладнокровный убийца. Тот огонь, что в нем был, теперь потух. Я подумал, что он мог поехать в самое тихое и уединенное место, которое ему известно, просто чтобы прийти в себя. А через несколько часов он наверняка возьмет себя в руки. И будет лучше, если ты доберешься до него прежде, чем это случится.

— Если только он не пустит себе пулю в лоб, — холодно произнес Дегармо. — Такие, как он, к этому расположены.

— Пока не найдешь, повлиять на него ты все равно не сможешь.

— Это точно.

Мы вернулись в гостиную. Мисс Фромсетт выглянула из кухни-ниши, сказала, что готовит кофе, и спросила, не сварить ли и нам. Кофе мы пили с видом людей, пришедших на вокзал проводить друзей на поезд.

Паттон позвонил минут через двадцать пять. В коттедже Кингсли горел свет, рядом стояла машина.

В Алхамбре мы позавтракали, и я залил полный бак. Выехав на шоссе и очутившись в холмистой местности с многочисленными ранчо, мы принялись обгонять грузовики. Дегармо сидел в углу машины с угрюмым видом, глубоко засунув руки в карманы.

Я смотрел на густые ровные ряды апельсиновых деревьев, которые мелькали за окном. Прислушивался к шуршанию шин по дороге и чувствовал себя усталым и разбитым.

К югу от Сан-Дима мы достигли перевала, который тянется вверх до самого хребта, а потом круто спускается вниз, к Помоне. Здесь кончался пояс туманов и начинался полупустынный край, где по утрам солнце легкое и сухое, как выдержанный херес, в полдень жаркое, как доменная печь, а в сумерки валит тебя с ног, как со злобой брошенный кирпич.

Дегармо сунул в угол рта спичку и сказал чуть ли не с презрительной ухмылкой:

— Устроил мне Веббер вчера вечером взбучку. Сказал, что разговаривал с тобой, и рассказал, о чем шла речь.

Я ничего не ответил. Дегармо посмотрел на меня, потом опять отвернулся в сторону. Махнул рукой вдаль.

— Не стал бы я жить в этих проклятых краях, хоть ты мне их подари. Воздух тут тяжелый еще до восхода солнца.

— Через минуту мы будем в Онтарио. Свернем на бульвар Футхилл, и ты увидишь, как на пять миль тянется роща лучших в мире гревиллий. [17] Род австралийских деревьев и кустарников. Некоторые виды культивируются из-за ярких красных и оранжевых цветов.

— Да я их от пожарного крана не отличу, — сказал Дегармо.

Мы въехали в центр города, свернули на север, к Юклиду, и выехали на великолепную аллею. Глядя на гревиллии, Дегармо посмеивался.

Через некоторое время он сказал:

— Это мою женщину утопили в горном озере. С тех пор, как я об этом услышал, у меня в голове словно помутилось. Все вижу в красном, горячечном цвете. Добраться бы мне до этого Чесса…

— Ты и так нагромоздил немало трудностей, — сказал я, — дав ей улизнуть после убийства жены Алмора.

Я смотрел прямо перед собой в ветровое стекло. Краем глаза увидел, что Дегармо повернул ко мне голову и уставился на меня. Но я не видел, чем были заняты его руки. Не видел выражения его лица. Очень скоро он заговорил. Слова вырывались наружу сквозь плотно сжатые зубы, задевая при этом уголки рта.