Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере

— Мой брат Мартин еще за границей, — сказал он, — но я уверен, он был бы в восторге, если бы вы зашли взглянуть на дом. Говорят, в библиотеке есть несколько превосходных старых книг. Мы останемся здесь до понедельника, если, конечно, мистер Хэнкок будет так любезен и приютит нас на это время. А не пойти ли нам туда завтра днем?

Уимзи сказал, что будет в восторге.

Миссис Хэнкок вмешалась в их разговор и спросила, не зайдет ли сначала лорд Питер к ним на чай.

Уимзи сказал, что это очень любезно с ее стороны.

— Тогда решено, — сказала миссис Бердок. — Вы и мистер Фробишер-Пим приходите на чай, а потом все вместе мы идем в старый дом. Я и сама его почти еще не видела.

— А дом стоит посмотреть, — сказал Фробишер-Пим. — Прекрасная старинная усадьба, но требует много денег на поддержание. Кстати, о завещании еще ничего не известно, мистер Бердок?

— Абсолютно ничего, — сказал Хэвиленд. — И это меня удивляет, потому что мистер Грэхем — наш адвокат, вы знаете, лорд Питер, — составил его сразу после той несчастной ссоры Мартина с отцом. Он это отлично помнит.

— А разве он не может вспомнить, что в нем было?

— Может, конечно, но он считает, что об этом неприлично говорить. Что тут поделаешь? Он один из закоснелых представителей этой профессии. Мартин когда-то называл его старым негодяем: Грэхем тогда не одобрял его поведения. Да и кроме того, считает мистер Грэхем, не исключено, что отец уничтожил старое завещание и составил новое.

— Бедного Мартина, кажется, не особенно любили,— сказал Уимзи мистеру Фробишер-Пиму, когда они простились с Бердоком и направились к дому.

— Н-не очень... — ответил мировой судья. — Во всяком случае, Грэхем. Но лично мне этот парень даже нравился, хотя он и был немного легкомысленен. Надеюсь, со временем он остепенился, да и женат к тому же. Странно, что они не могут найти завещание. Но если оно составлено сразу после той истории, то непременно будет в пользу Хэвиленда.

— Мне кажется, Хэвиленд так и считает. Его манера поведения выдает скрытое удовлетворение. Да и сдержанность Грэхема, я думаю, говорит о том, что преимущество не на стороне этого ужасного Мартина.

Утро выдалось прекрасное. И Уимзи, который, как подразумевалось, наслаждался в Литтл Доддеринге покоем и проходил курс лечения свежим воздухом, обратился с ходатайством о дальнейшем предоставлении ему Полли Флиндерс. Хозяин, разумеется, удовлетворил его просьбу и сожалел только, что лишен возможности сопровождать своего гостя, так как заранее был приглашен на заседание попечительского совета по поводу работного дома.

— А вы можете подняться к выгону и подышать там свежим воздухом, — предложил он. Почему бы вам не доехать до Петеринг Фрейерс, затем через выгон до Столба мертвеца и потом обратно по фримптонской дороге? Это очень приятная прогулка, и всего девятнадцать миль. Как раз успеете к завтраку, и даже не надо спешить.

Уимзи охотно согласился с этим предложением, тем более охотно, что оно полностью совпадало с его собственным намерением. У него была веская причина проехать по фримптонской дороге при дневном свете.

— Будьте внимательны у Столба мертвеца, — сказала взволнованно миссис Фробишер-Пим. — Лошади у этого места обычно сбиваются с хода. Не знаю почему. Люди говорят, конечно...

— Чепуха, — возразил ее муж. — Деревенские жители не любят этого места, это и заставляет лошадей нервничать. Просто удивительно, как передаются животному чувства всадника. У меня, например, никогда не было неприятностей у Столба мертвеца.

В Петеринг Фрейерс вела неширокая и даже в ноябрьский день красивая дорога. Медленно труся под холодными лучами предзимнего солнца по продуваемым ветрами тропинкам Эссекса, Уимзи чувствовал себя спокойным и счастливым. Хороший бросок через выгон привел его в состояние приятного возбуждения. Он совершенно забыл про Столб мертвеца и его зловещую репутацию, как вдруг сильный толчок и рывок в сторону, такой неожиданный, что он едва усидел в седле, вернули его к действительности. С некоторым трудом он выровнял Полли Флиндерс и остановил ее.

Следуя верховой тропой, с двух сторон заросшей можжевельником и сухим папоротником, он оказался на самой высокой точке выгона. Чуть впереди виднелась еще одна верховая тропа, которая подходила к первой, и на их пересечении стоял, как показалось Уимзи издали, разрушенный указательный столб. Хотя для дорожного знака он был слишком низким и толстым, и на нем не было указателей. Однако на стороне, обращенной к нему, Уимзи различил какую-то надпись.