Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере

Ну, он осмотрел меня и сказал то, что я вам уже говорил: внутри у меня все наоборот. Потом он засыпал меня всякими вопросами о моей семье. Я объяснил ему все как есть: что я единственный ребенок у родителей, что мой отец попал под грузовик, когда мне было десять лет, что я жил со своей матерью в Брикстоне, ну и все такое прочее. Он сказал, что я редкий экземпляр, но беспокоиться мне не о чем — я здоров как бык. Он велел мне идти домой и спокойно подождать денек-другой.

Так я и сделал. И думал уже, что на этом все и закончилось, потому что чувствовал я себя не хуже, чем раньше. Правда, я просрочил отпуск и, когда вернулся в полк, мне пришлось объясняться с начальством. А через несколько месяцев прибыло новое пополнение, и вскоре нас должны были отправить на фронт. Я решил отметить свой отъезд и пошел в Стрэнд Корнер Хаус — вы, наверное, знаете, где это, там еще несколько ступенек вниз.

Уимзи кивнул.

— Я сидел в Зеркальном зале, там везде большие зеркала, — помните? — и пил кофе. Вдруг я случайно взглянул в зеркало сбоку от меня и увидел молодую леди, то есть я видел ее отражение в зеркале. Вы понимаете? Она смотрела на меня и улыбалась, будто знакомому. Я подумал, что она перепутала меня с кем-то и перестал обращать на нее внимание. Кроме того, хоть я и был тогда очень молод, но все-таки понял, какого сорта эта женщина, а моя мать воспитала меня в строгих правилах. Я отвернулся и продолжал пить кофе, как вдруг услышал чей-то голос:

«Привет, Рыжий, не хочешь ли со мной поздороваться?»

Я поднял голову — это была та самая женщина. Хорошенькая, даже очень, если б не так размалевана.

«Боюсь, вы ошиблись, мисс», — сказал я довольно сухо.

«Ах, Рыжий, ах, мистер Дакворти, и это после того-то вечерочка в среду!» — засмеялась она.

Я не удивился, что она назвала меня Рыжим, — как еще назовешь парня с такими волосами, как у меня? Сказать по-честному, меня напугало другое — как легко и свободно она со мной говорила.

«Вы, кажется, думаете, мисс, что мы знакомы», — сказал я.

«Конечно. А разве не так?» — удивилась она.

Ну и ну! Я хоть и старался ни во что не вникать, но из того, что она рассказала, все-таки понял: она считает, что однажды вечером привела меня к себе домой. И, что больше всего меня испугало, она сказала, что это было в ночь большой бомбежки.

«Это же был ты . Ну, конечно, ты , — твердила она, уставясь на меня в некотором замешательстве. — Я узнала тебя сразу, как увидела в зеркале».

И я, видите ли, не мог сказать ей, что ничего этого не было. Ведь о том, где я в тот вечер был и что делал, — я знал не больше, чем новорожденный младенец. Я сильно расстроился, потому что в ту пору еще никогда не имел дела с девушками, и подумал, что если уж у меня что-то такое было, неплохо бы мне об этом знать. Мне казалось, что я поступил дурно, и, честно говоря, сэр, мне подумалось, что за свои деньги я получил меньше, чем мне причиталось. Под каким-то предлогом я избавился от девушки. А что мне еще оставалось делать? Я ушел от нее, как она утверждала, утром 29 января, и больше она ничего обо мне не знала. А меня, признаться, немного беспокоило, не наделал ли я тогда еще чего-нибудь.

— Не исключено, — заметил Уимзи, нажимая на кнопку. Он заказал подошедшему официанту две выпивки и приготовился слушать завершающий рассказ мистера Дакворти о его приключениях.

— Впрочем, скоро я вообще обо всем забыл, — продолжал тот. — Нас отправили на фронт, я увидел первый в своей жизни труп, увильнул от первой в своей жизни пули, вырыл свою долю окопов — словом, у меня не было времени предаваться воспоминаниям.

Следующая диковинная история приключилась со мной на Ипре. Во время сентябрьского отступления от Камбре я был тяжело ранен под Кодри. Наполовину засыпанный землей после разрыва мины, я пролежал без сознания, должно быть, около суток. Придя в себя, я бродил, тяжело раненный в плечо, где-то за линией фронта. Кто-то сделал мне перевязку, потом я долго куда-то шел, пока не наткнулся наконец на медицинский пункт. Оттуда меня отправили в госпиталь. У меня был сильный жар, поэтому больше я ничего не помню. Очнулся я в постели, на соседней койке храпит какой-то тип. Я завел разговор с тем парнем, который лежал на следующей за ним кровати, он и объяснил мне, где я нахожусь. Вдруг тот, что храпел рядом со мной, проснулся и закричал: «Ты, рыжая свинья, что ты сделал с моим барахлом?» Я был потрясен. Никогда в жизни я не видел этого человека. Но он поднял такой шум, что в палату прибежала сестра — узнать, что случилось. Конечно, все с удовольствием следили за этим спектаклем — когда еще такое увидишь?