Найо Марш - Смерть в овечьей шерсти

Наискосок от того места, где стоял Аллейн, были видны входы в стойла и открытый дверной проем рядом со стригальным помостом. Теперь стойла были ярко освещены солнцем. Но когда Флосси Рубрик была здесь, они были закрыты, а входной проем занавешен мешковиной. Распашные двери в дальнем конце сарая были закрыты, а мешки, лежавшие возле них, никто не сдвигал. Значит, убийца вошел через проем, занавешенный мешковиной. Заметила ли Флосси, как кто-то откинул мешковину и в проеме обозначился черный силуэт? Или он незаметно пробрался в сарай через одно из стойл? «Леди и джентльмены! Я имею удовольствие…»

Раздался свисток. Стригали повыталкивали остриженных овец. Движок остановился, и в сарае неожиданно наступила тишина. Только снаружи все еще доносился шум. — Перекур, — объявил Фабиан. — Пойдем, поговорим с Беном Уилсоном.

Сортировщик шерсти Бен Уилсон был здесь за главного. Тихий пожилой мужчина молча пожал руку Аллейна. Фабиан объяснил ему, зачем тот приехал, но Уилсон по-прежнему молчал, уставившись в пол.

— Давайте отойдем, — предложил Аллейн.

Они направились к распашным дверям и там остановились. Несколько обескураженный упорным молчанием Бена Уилсона, Аллейн открыл портсигар.

— Ага, — произнес мистер Уилсон и взял сигарету.

— Все та же история, Бен, — сказал Фабиан. — Но мы надеемся, что мистер Аллейн сможет разобраться в ней лучше, чем другие. Нам повезло, что он приехал.

Мистер Уилсон взглянул на Аллейна и уперся взглядом в пол. Он стоял и курил, осторожно прикрывая сигарету рукой. У него был вид человека, взявшего себе за правило никогда не идти навстречу окружающим.

— Мистер Уилсон, вы ведь были здесь во время январской стрижки, когда убили миссис Рубрик? — спросил Аллейн.

— Был.

— Вам, наверно, изрядно надоели полицейские со всеми их вопросами.

— Точно.

— Боюсь, что мне придется задать их снова.

Аллейн терпеливо ждал ответа. Наконец мистер Уилсон, на неприветливом лице которого застыло выражение недоверия и упрямства, немыслимым образом сочетавшегося со смиренной покорностью судьбе, произнес:

— Валяйте.

— Отлично. Давайте начнем. Вечером двадцать девятого января тысяча девятьсот сорок второго года, когда миссис Рубрик оглушили, задушили, связали и спрятали в кипе шерсти, которая находилась в таком же, как сейчас, прессе, за порядок в сарае отвечали, как обычно, вы. Верно?

— Я был в Лейксдейле, — пробормотал мистер Уилсон, словно произнося непристойность.

— В то время, когда ее убили? Вполне вероятно. На танцах, не так ли? Но ведь в сезон стрижки вы здесь за главного, если я правильно понял?

— Можно сказать и так.

— Хорошо. И после работы вы здесь все проверяете?

— Что тут проверять-то?

— Ну например, вот эти лазейки у стригального помоста. Они были закрыты?

— Ну да.

— Но загородки можно поднять снаружи?

— Можно.

— Мешковина, закрывающая проем рядом с помостом, была опущена?

— Известное дело.

— А как ее опускают?

— К ней снизу палка прибита, мы за нее беремся и опускаем.

— Понятно.

— А стопка мешков вот у этих дверей? Они лежали так, что любой, кто бы вошел или вышел из сарая, обязательно сдвинул бы их?

— Пожалуй.

— Утром они лежали по-другому?

Мистер Уилсон отрицательно покачал головой.

— Вы это заметили?

— Заметил.

— Каким образом?

— Я сказал ребятам, чтобы они их убрали, а они и не подумали.

— А можно было открыть двери снаружи?

— Ни за что.

— Они были закрыты изнутри?

— Точно.

— Кто-нибудь мог спрятаться в сарае, когда вы закончили работу?

— Никогда.

— Миссис Рубрик вошла через проем с мешковиной?

Мистер Уилсон утвердительно хмыкнул.

— А ее убийца, вероятно, вошел таким же образом, если только не влез через одну из лазеек, приподняв загородку?

— Похоже.

— Где лежало клеймо, когда вы закончили работу?

— У входа.

— То есть у проема с мешковиной? И банка с краской стояла там же?

— Ну да.

— На следующее утро клеймо лежало на том же месте?

— Клифф говорил, что чуток в стороне, — сообщил мистер Уилсон, внезапно разговорившись. — Говорил, что оно не так лежало. Он сказал про это полицейским.

— В то утро вы не заметили ничего необычного, мистер Уилсон? Даже какую-нибудь мелочь?

Мистер Уилсон моргнул блеклыми голубыми глазами и, вперив взгляд в дальний конец загона, произнес:

— Это как поглядеть. Я уже говорил сержанту Кларку, что я там увидел, когда пришел, и младшему инспектору Джексону тоже. Они оба все записали. Парни опять же все рассказали, и их тоже записали, хоть они видели не больше меня.