Эрл Гарднер - Дело о стройной тени

— Продолжайте, мистер Мейсон, — кивнул судья Сеймур. — Суд понимает ваше положение.

— Я хотел бы получить ответ на свой вопрос, — сказал Мейсон. — Если ваша пассажирка дала вам двадцатидолларовую бумажку, могли ли вы заплатить ею за бифштекс?

— Нет, не думаю.

— Вы считаете, что это невозможно?

— Да, я считаю, что невозможно. Она не давала мне двадцатидолларовой бумажки. На следующее утро это были единственные двадцать долларов.

— Может, на следующее утро это и были единственные двадцать долларов, но вы ведь не можете поклясться, что не потратили двадцатидолларовую купюру, когда платили за бифштекс?

— Не думаю, что я это сделал.

— Вы можете поклясться?

— Поклясться не могу. Но думаю, что не тратил. Я в этом уверен.

— Это все, — объявил Мейсон.

— Если вы уверены, то можете поклясться, — вкрадчиво сказал Раскин, — не так ли, мистер Робертс?

— Вношу протест, — вмешался Мейсон. — Это наводящий вопрос.

— Вопрос действительно наводящий, — признал судья Сеймур.

— Но это же свидетель с нашей стороны, — возразил Раскин.

— Не имеет значения. Вы не должны вкладывать свои слова в его уста.

— Сформулирую вопрос по другому. Она дала вам двадцатидолларовую купюру, а вы ей — сдачу?

— Нет, не думаю.

— Вы уверены?

— Да, уверен.

— У меня все, — сказал Раскин.

— Вы можете поклясться, что не давала? — улыбнулся Мейсон.

— Ну хорошо! — крикнул свидетель. — Клянусь, что не давала!

— Только что вы сказали, что не можете поклясться. Вы передумали? Почему? Не потому ли, что так хочет прокурор?

— Протестую! — закричал Раскин. — Так нельзя вести допрос!

— Протест отклоняется, — сказал судья Сеймур. — Отвечайте, мистер Робертс.

— Я готов поклясться, потому что она не давала мне двадцать долларов. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверен.

Раскин ухмыльнулся, глядя на Мейсона.

— Вы думаете об этом с четвертого числа? — спросил Мейсон.

— Ну да, время от времени.

— И несколько минут назад вы не захотели поклясться…

— А теперь готов!

— Потому что я вас рассердил?

— Просто клянусь.

— У меня все, — объявил Мейсон.

— Вызываю Луизу Пикенс, — объявил Раскин.

Луиза Пикенс оказалась молодой, привлекательной женщиной, излучающей приветливость и добродушие. Как только она принесла присягу и улыбнулась присяжным, те заулыбались в ответ.

— Чем вы занимаетесь? — начал Раскин.

— Я работаю в полиции.

— Знакомы ли вы с текстом письма, которое миссис Тейлман нашла в кармане своего мужа?

— Да.

— Вы пытались составить такое же?

— Да.

— И что же?

— Я купила «Лос-Анджелес Таймс» и «Лос-Анджелес Экзаминер» за вторник, третьего числа, и обнаружила, что письмо можно составить из заголовков этих газет.

— Вы составили такое письмо?

— Да.

— Оно при вас?

— Да.

— Могу я взглянуть на него?

— Извините, — вмешался Мейсон. — Это не относится и делу. То, что письмо могло быть составлено таким образом, ни в коем случае не является уликой против обвиняемой.

— Я намерен доказать обратное, — ответил Раскин.

— Я думаю, что должен это разрешить, — сказал судья Сеймур. — Это входит в сферу деятельности обвинения. Конечно, присяжные понимают, что оно не обязательно было составлено именно таким образом. Возражение отклоняется.

Луиза Пикенс достала письмо.

— Прошу приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства, — сказал Раскин.

— Прошу отметить, что защита вносит протест, — отозвался Мейсон.

— Протест защиты отклоняется, — сказал судья Сеймур. — Письмо будет приобщено к делу.

— Перекрестный допрос, пожалуйста, — повернулся Раскин к Мейсону.

— У меня нет вопросов, — отозвался тот.

Раскин взглянул на часы и пошептался с окружным прокурором Гамильтоном Бергером. Потом он обратился к судье:

— Вы позволите нам посовещаться?

Судья Сеймур утвердительно кивнул.

Раскин и Гамильтон Бергер долго шептались, время от времени поглядывая на часы.

Наконец Бергер встал.

— Обвинение уже почти закончило свое выступление, но мы хотели бы еще кое-что обсудить. Не могли бы мы попросить Суд объявить перерыв до двух часов?

Судья Сеймур покачал головой:

— Еще нет одиннадцати, господа. У нас множество нерассмотренных дел. Суды и так стали начинать работу на полчаса раньше, чтобы побольше успеть, и я считаю, что мы не можем откладывать это дело. Предлагаю вызвать еще одного свидетеля.

Бергер и Раскин снова зашептались. Потом Бергер объявил: