Найо Марш - Смерть после бала

На лице мисс Харрис отразилось крайнее изумление. Она покраснела и очень широко раскрыла глаза, потом обиженно поджала губы.

— Продолжайте, мисс Харрис, — сказал Аллейн.

— Как я должна поступить, леди Каррадос? — спросила мисс Харрис.

— Я думаю, вам лучше продолжать, — слабым голосом ответила леди Каррадос.

— Хорошо, леди Каррадос. Видите ли, мне выпала честь вернуть письмо, которое было обронено в доме у викария.

— Это возмутительная ложь, — громко заявил Каррадос.

— Извините, — сказала мисс Харрис, — но я не могу допустить, чтобы в мой адрес выдвигали подобные обвинения. Я говорю правду.

— Благодарю вас, мисс Харрис, — поспешно вмешался Аллейн. — Пожалуйста, подождите немного в другой комнате, если не возражаете? Фокс!

Фокс проводил ее за дверь.

— Клянусь Богом! — воскликнул Каррадос. — Если вы верите заявлениям этой…

— Подождите минутку, — сказал Аллейн. — Я думаю, мне лучше продолжить мой рассказ. Мы считаем, сэр Герберт, что вы на самом деле взяли это письмо и по каким-то причинам не отдали его той даме, которая впоследствии стала вашей женой. Мы полагаем, что, прочитав это письмо, вы спрятали его в потайной ящик секретера в вашем кабинете и хранили его там все эти восемнадцать лет.

— Я протестую. Я категорически отрицаю…

— Вы отрицаете и это?

— Это просто возмутительно! Позвольте сказать, сэр, если у меня есть какое-то влияние, я…

— Минутку, — сказал Аллейн. — Леди Каррадос хочет что-то сказать.

Центр внимания переместился на женщину. Она выглядела так, будто присутствовала на заседании какого-нибудь общественного комитета. Ее меха, дорогая, но неброская одежда, перчатки, очень деликатный макияж — все это могло служить образцом хорошего тона. И лишь напряженная неподвижность фигуры выдавала охватившие ее эмоции. Ее голос слегка дрогнул. Аллейн почувствовал, что она забыла, где находится, что в комнате присутствуют посторонние, и это было самым ярким доказательством ее смятения. Она обратилась непосредственно к своему мужу.

— Вы знали! Все эти годы вы хладнокровно наблюдали за мной, зная, как я страдаю! Зачем вы спрятали это письмо? Почему женились на мне, если вам была известна вся эта история? Вы, должно быть, сумасшедший. Теперь я понимаю, почему вы следили за мной, почему не спускали с меня глаз с тех пор, как все это началось. Вы знали. Вы знали, что меня шантажируют. — У нее перехватило дыхание, она повернулась и взглянула прямо в лицо мужу. — Это вы меня и шантажировали, — прошептала она. — Это вы. Вы окончательно лишились рассудка и сделали это, чтобы причинить мне боль. Вы всю жизнь ревновали меня к Пэдди. С того самого дня, когда я сказала вам, что никогда не смогу испытывать ничего подобного ни к кому другому. Вы ревновали меня к покойнику.

— Ивлин, — мягко проговорил Аллейн. Она сделала нетерпеливый жест, но продолжала обращаться только к мужу.

— Вы писали эти письма. Вы.

Каррадос с тупым видом смотрел на нее. Его рот приоткрылся, брови приподнялись, на лице было написано нелепое изумление. Он покачал головой из стороны в сторону.

— Нет, — сказал он. — Нет, Ивлин, нет!

— Заставьте его признаться, Родерик, — сказала она, не поворачивая головы.

— Сэр Герберт, — сказал Аллейн, — вы отрицаете, что хранили это письмо в потайном ящике вашего секретера?

— Да.

Фокс взглянул на Аллейна и вышел, после чего в комнате снова воцарилось тягостное молчание. Наконец он вернулся в сопровождении Бриджит.

У леди Каррадос вырвалось сдавленное восклицание, и она схватила дочь за руку.

— Мисс О'Брайен, — сказал Аллейн. — Я просил вас прийти сюда с тем, чтобы вы могли в присутствии заместителя комиссара полиции повторить ту историю, которую рассказали мне вчера. Вы сообщили мне, что однажды, когда находились одна в кабинете вашего отчима, вы стали рассматривать миниатюрный секретер. Вы сказали, что случайно нажали на крошечную пружинку и в секретере открылось треугольное отделение, в котором лежало письмо. Это правда?

— Донна? — Бриджит с беспокойством взглянула на мать.

— Да, дорогая. Расскажи им. Что бы там ни было, расскажи обо всем.

— Да, это правда, — ответила Бриджит.

— В этот момент в кабинет вошел ваш отчим?

— Да.

— Каково было его отношение к тому, что он увидел?

— Он ужасно рассердился.

— Что он сделал?

— Он вывернул мне руку.

— Ложь. Эта девчонка всегда меня ненавидела. Чего я только не делал для нее… Ложь, гнусная, бесстыдная ложь!