Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам

— О-о!

— И кроме того, это как раз тот человек, который ехал за вами, когда вы вышли из конторы доктора Квая вместе со своим пакетиком.

— Он… он следил за мной?

— Выходит, да.

— Но, Дональд, он просто не мог… Я… вы думаете…

— Точнее, за вами ехали двое. Один из них был Китли, а другой — детектив, которому я поручил следить за ним.

— А Китли знает, что в этом пакетике?

— В этом я не уверен.

— Вы же только что с ним говорили.

— Да.

— И что же он сказал?

— Ничего. Он очень скрытен.

— Может быть, он вообще не знает, кто я. Может быть…

— Не будьте так наивны. Он настолько был вами заинтересован, что последовал за вами до самого вокзала и перестал следить только после того, как вы положили пакетик в камеру хранения.

У меня создалось впечатление, что она вот-вот упадет.

Я продолжал:

— Я не буду повторяться, но если бы вы строго придерживались моих инструкций, положение было бы куда проще. А теперь я не знаю, какой ход примут события.

Она испуганно сказала:

— Если он расскажет об этом полиции… Если он там расскажет…

— В том-то все и дело.

— Но, Дональд, пакетик так и не был вскрыт. К нему никто даже не прикасался.

— Почему вы в этом уверены?

— Он в таком же состоянии, в каком я получила его в аптеке.

— Почему вы так решили?

— Я открыла упаковку и посмотрела на пузырек. Потом я его снова запечатала.

— Вы обтерли флакончик?

— Зачем?

— Чтобы не оставлять на нем отпечатков пальцев.

На ее лице вновь появилось растерянное выражение.

— Нет. Я была уверена, что к нему не прикасались.

— Вы не взвешивали его?

— Нет.

— Сколько граммов вы купили?

— Доктор попросил купить двенадцать граммов.

Я сказал:

— Все это нас ни к чему не приведет. Если во флакончике действительно было двенадцать граммов, как узнать, взят ли оттуда мышьяк?

— Может быть, будет лучше, если мы заберем пакетик из камеры хранения?

— И что вы будете с ним делать?

— Не знаю. Лучше всего выбросить. Просто уничтожить. Или как-нибудь избавиться от него. Или оповестить полицию, как вы предложили вчера.

— Мы не знаем, может быть, за это время Китли уже оповестил их. И если он это сделал, то вас заманят в ловушку. Может быть, там только и ждут, когда вы заберете яд обратно. И это будет выглядеть следующим образом: как только вы откроете камеру хранения и вынете пакетик, вам легонько положат руку на плечо. А когда вы поднимете глаза, то увидите человека в штатском, который будет показывать вам полицейский значок. Потом он скажет…

— Прошу вас, Дональд, замолчите! Мне и без того несладко.

— Такова ситуация, — сказал я. — И самое неприятное: мы сами не знаем, где мы находимся. Так и бредем в темноте на ощупь.

— Ох, Дональд, как я раскаиваюсь в том, что сделала. Но когда я увидела, что флакончик еще не открывали, у меня сразу мелькнула мысль поскорее избавиться от него и…

— И как же вы будете объяснять свое поведение, когда ваше имя найдут в регистрационном журнале аптеки?

— Я расскажу всю правду, расскажу все подробности. А сейчас нельзя это сделать?

Я покачал головой.

— Почему?

— Потому что сейчас это прозвучит как выдумка, с помощью которой вы пытаетесь создать себе алиби.

— Не совсем понимаю.

Я объяснил ей, а потом сказал:

— Садитесь-ка в мою машину и немного расслабьтесь. А я должен подумать.

Через некоторое время она спросила:

— Ну как, придумали что-нибудь? Что нам теперь делать?

— У нас остается единственный выход. Вы должны на время исчезнуть.

— Вы думаете, что человек, следивший за мной, оповестил полицию?

— Откуда я могу это знать? Он играет в этом деле какую-то непонятную роль, и нужно сказать, что он человек неглупый. Так что не стройте иллюзий.

— Но где мне спрятаться? Я даже не знаю, куда мне пойти.

— А вот об этом мы и должны сейчас подумать.

Она схватила меня за руку и сказала:

— Я сделаю все, что вы мне посоветуете, Дональд.

Послышался голос мальчишки, выкрикивающего что-то. Я попытался понять, о чем он кричит, и приготовил монетку. Он вынырнул из-за угла, и голос его стал отчетливее:

— Убийство! Подробности убийства!

Я перегнулся через Рут к окошку и поманил его к себе. Дав ему монетку, я получил газету.

Правая сторона первой страницы была перечеркнута броским заголовком:

«ДАФНА БАЛЛВИН УМЕРЛА».

Когда взгляд Рут упал на этот заголовок, она громко вздохнула.

Я разложил газету так, чтобы мы могли читать одновременно.