Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

Положив тело так, чтобы смерть можно было объяснить несчастным случаем – человека якобы придавило шкафом, – я покинул заднюю комнату, как раз когда прибыли вы с Лестрейдом. Не слишком опытному глазу Лестрейда и его подручных погибший, несомненно, должен был показаться жертвой исключительно печального стечения обстоятельств.

– Ну а папки с документами от Аттенборо? – спросил я. – Они же наверняка окончательно погубят репутацию полковника Пендлтона-Смайта.

– Форин-офис все уладит. Лестрейд обнаружит документацию “Общества нищих-любителей”, содержащую полный перечень всех их преступлений со всеми вопиющими деталями. Специализировались они, как нами установлено, на шантаже и вымогательстве. Записи немного подправят и дополнят описаниями убийств, совершенных доктором Аттенборо в попытке удержать власть над рушившейся преступной империей. Газетчикам будет чем поживиться – выплывет масса скандальных подробностей, и полковнику ничего не останется, как отрицать свое участие в преступлениях и не касаться всего этого в своих мемуарах, если он еще не оставил мысли о их написании. Единственное, чего желает Форин-офис в связи с этим делом, – это сохранить анонимность “Тайного сообщества алчущих подаяния”, продолжая извлекать некоторые, пусть и небольшие, выгоды из его существования в целях обеспечения обороноспособности страны.

– Выходит, – заметил я, – что все сложилось как нельзя лучше. Правда, вам повезло, что адмиралу не пришло в голову попытаться разделаться с вами.

– Пришло. Однако ведь и я, как вы знаете, не раз вносил свой вклад в обеспечение обороноспособности страны, помогая Форин-офис. Как говорится, мы тесно связаны.

– Например, через вашего брата, а? – заметил я.

– Именно.

– И значит, дело завершилось по-своему удачно.

– По-своему – да. – На лице Холмса мелькнула легкая улыбка. – По-своему!

В течение всего 1887 года Холмс был постоянно завален работой, и каждое новое расследование бывало не легче предыдущего. Среди прочих значилось дело о пропаже британского барка “Софи Андерсон”, известное мне довольно подробно, однако не настолько, чтобы можно было представить его публике. Но и в своем нынешнем виде оно ясно свидетельствует о той напряженной работе, которой потребовало от Холмса данное расследование. Далее он занялся делом семейства Дейвнок из Шорисвуд-холла, делом, которое долгое время оставалось в тени, но получило известность благодаря усилиям знаменитого и неутомимого исследователя всех холмсовских подвигов Дэниса Смита, вырвавшего из забвения и ныне публикуемую историю. После расследования шорисвуд-холлского дела Холмс устанавливал причину смерти миссис Стюарт из Лодера. И хотя убийство, к удовольствию моего друга, и было раскрыто, представить необходимые доказательства того, что за убийством этим стоял Себастьян Моран, и, соответственно, подвести последнего под арест, Холмс не сумел. Эта неудача стала причиной уныния Холмса и упадка его жизненных сил, что заставило Ватсона вновь озаботиться здоровьем друга. В тот же период возникло дело Грайс-Патерсонов, связанное с событиями на острове Юффа, о чем упоминается в “Пяти зернышках апельсина”. Эту историю и раскопал Дэнис Смит.

Косени 1887 года вновь пошатнувшееся здоровье моего друга Шерлока Холмса дало основания для тревоги. Беспрестанный тяжкий труд, столь для него привычный, не оставлял ему времени на восстановление сил, столь необходимых для борьбы со всевозможными недугами и хворями, сносить которые есть удел человеческий и от которых не был застрахован даже могучий организм Холмса.

Холмс был на ногах, но казался не полностью преодолевшим утомление, охватившее его в начале года. В какой-то момент всем, кто знал его, стала очевидна необходимость увезти его с Бейкер-стрит, где Холмсу не давали покоя, постоянно покушаясь на его время и не оставляя возможности этого избежать. Лишь покинув Бейкер-стрит, он мог восстановить здоровье и набраться сил.

Случилось так, что, читая как раз в это время записки Босуэлла о его путешествии в горную Шотландию и далее на Гебриды, предпринятом совместно с доктором Джонсоном, я увлекся описанием дикой красоты этих отдаленных мест. В порыве увлечения я осмелился предложить моему другу последовать примеру прославленных литераторов XVIII века и постараться превзойти их обилием впечатлений. Ответом мне было лишь лаконичное пожелание ограничить наше путешествие твердой землей. Поняв это замечание как наиболее близкое к выражению согласия и даже энтузиазма, на кои я мог рассчитывать, я занялся необходимыми приготовлениями к отъезду, и через четыре дня отходящий от Юстонского вокзала экспресс доставил нас ранним утром на продуваемую всеми ветрами платформу станции Инвернесс, куда мы и высадились из спального вагона.