Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

– Ваши знания лучше назвать не исчерпанными, а исчерпывающими, – сказал я немного резко, уязвленный такой демонстрацией всеведения, – и уж по крайней мере, ни один человек в здравом уме не назовет их скудными!

– Превосходно, Ватсон, – усмехнулся Холмс. – Мы квиты! В высшей степени достойный ответ!

Он подошел ко мне, взял письмо и конверт и снова уселся в плетеное кресло. Немного смягчившись, я спросил, как ему удалось прийти к своим поразительным выводам.

– То, что автор письма – турок и притом аристократ, следует из того, что на конверте стоит знак тугры – личной эмблемы турецкого султана, – сказал Холмс. – Ни простолюдин, ни иностранец не имеет права пользоваться такими конвертами. О его преклонном возрасте можно догадаться по почерку. Он не курит: ведь если бы он был курильщиком, то, будучи турком, пользовался бы турецким табаком – а он обладает специфическим ароматом, который должен был бы исходить и от письменных принадлежностей нашего незнакомца. Нос у меня очень чувствительный, однако я не улавливаю даже слабейшего табачного запаха. Автор письма – человек весьма образованный, поскольку своей рукой написал письмо по-английски; если бы он воспользовался услугами писаря, почерк, несомненно, принадлежал бы гораздо более молодому человеку. Как правило, современные дипломаты пользуются в своих профессиональных целях французским языком. А этот человек написал письмо на английском – причем заметьте, Ватсон, на весьма неплохом английском, – а значит, он владеет по меньшей мере двумя языками, кроме турецкого, – ведь, будучи дипломатом, он наверняка знает и французский, иначе он не продвинулся бы так далеко по карьерной лестнице. Он недавно приехал в Англию, поскольку, как мы видим, на конверте стоит личная эмблема султана – конверты, которыми пользуются в турецком посольстве, выглядят иначе. По всей видимости, он прибыл из Турции с особой миссией и не согласует свои действия со служащими посольства. Кроме того, его недвусмысленное заявление о том, что он выполняет поручение султана, тоже свидетельствует о том, что он только что прибыл: вряд ли бы он стал тянуть время, когда речь идет о деле такой важности.

То, что это придворный, пользующийся особым доверием, становится понятно, если вспомнить о его возрасте. Тон письма говорит о том, что дело важное – и все же султан не стал поручать его более молодому и энергичному подданному. Тот факт, что он отправил пожилого человека в поездку через всю Европу, свидетельствует о том, что это человек в высшей степени надежный и достойный доверия. Он обладает удивительно крепким здоровьем, поскольку не только, по-видимому, с легкостью смог проделать столь долгое путешествие, но и собирается выйти из дома в такой ненастный вечер вскоре по прибытии. В складке бумаги я обнаружил несколько волосков – должно быть, у нашего будущего гостя есть борода, которую он теребил, сочиняя письмо, что, в свою очередь, свидетельствует о том, что на сочинение ушло немало времени – возможно, потому, что он не был уверен, сколь многое может доверить бумаге. Волоски почти совершенно белого цвета. Ну что, Ватсон, удалось ли мне убедить вас в своей правоте?

– Ваши выводы, несомненно, весьма убедительны, – ответил я осторожно, – но вы, помнится, упоминали также о спартанских привычках и военной карьере.

– Хорошо известно, что турки из высших слоев общества да, собственно, и представители правящих классов других наших континентальных соседей имеют обыкновение пользоваться духами. Вы же знаете, Ватсон, что за люди эти иностранцы! Однако мой чувствительный нос не уловил ни малейшего аромата подобного рода. Если присовокупить к этому крепкое здоровье этого пожилого человека и тот факт, что он не курит, можно заключить, что он придерживается спартанского образа жизни. По крайней мере, это более чем вероятно. Что касается военной карьеры, обратите внимание: сбоку от большой эмблемы на конверте есть эмблема поменьше. Это военная версия тугры, которой султан пользуется, только когда имеет дело со своими самыми высокопоставленными военачальниками. Удовлетворяет вас такое объяснение, Ватсон?

Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут с улицы послышался стук копыт. Холмс выпрямился в кресле:

– Почти восемь, Ватсон. Наш гость прибыл.

Сказав это, он встал и подошел к окну. Внизу открылась и закрылась дверь, на лестнице послышались медленные, размеренные шаги. Любопытно, что в этот момент меня охватило дурное предчувствие, какого никогда прежде не бывало у меня за все то время, что я знаком с Холмсом. Экзотический привкус этого дела, намек на дипломатические интриги и огромное расстояние, которое преодолел наш доселе безымянный гость, чтобы встретиться с моим другом, – все это вместе взятое внушало мне какое-то безотчетное чувство тревоги. Я встал и повернулся к двери, не зная, чего ожидать, несмотря на уверенные умозаключения Холмса относительно внешнего вида и характера нашего гостя из Турции.