Хью Пентикост: Любитель Шампанского

Джонни спустился в зал. По пятам за ним следовал Эдди Уизмер, его близкий друг и помощник. У десятого ряда, где сидели Квист и Лидия, Джонни остановился. Вблизи он выглядел гораздо старше.

– Мне надо поговорить с тобой, дружище.

– Конечно, Джонни, – кивнул Квист. – Приходи ко мне завтра утром, часиков в одиннадцать, и мы вместе позавтракаем.

– Сегодня, – возразил Джонни, – сразу после концерта. Мне нужна твоя помощь, дружище. Если б ты только знал, как она мне нужна.

Едва ли кто-нибудь из зрителей мог забыть музыку, звучавшую в тот вечер. Джонни, казалось, не знал усталости. Он пел и играл Коула Портера и Джерома Керна, Гершвина и Берлина, песни «Битлз» и Бэрта Бахараха. Он не отказывал ни в одной просьбе. Дон Эдвардс, который аккомпанировал Джонни двадцать пять лет, словно таял под жаркими лучами прожекторов. Джонни, наоборот, черпал в них силы и энергию. Кое-кому из старожилов вспомнились даже двадцатые годы, когда после окончания мюзикла в «Уинтер Гарден» Ол Джолсон, бывало, подходил к рампе и спрашивал: «Хотите послушать еще? Мне хочется петь», – и пел чуть ли не до утра.

Брайан Марр, сойдя со сцены, решил остаться в зале, чтобы посмотреть, что будет дальше. Свободного места ему не нашлось, и он присел на ступеньку в проходе возле кресла Квиста.

– Представляю себе, какой переполох был в чикагском аэропорту, – сказал он, когда публика отпустила Джонни умыться и переодеться в золотой смокинг. – Мало того, что они искали несуществующую бомбу, так еще какого-то мужчину застрелили в туалете.

– Кого именно? – спросил Квист.

– Пока неизвестно, – пожал плечами Марр.

Потом, когда Джонни вошел в азарт, Марр восхищенно покачал головой:

– Клянусь богом, он поет лучше, чем раньше.

– Два года отдыха, – напомнил Квист. – Его голосовые связки требовали покоя.

– Много пил, не так ли?

– И по-прежнему пьет.

– Не понимаю, почему он ушел.

– Он заработал столько денег, что мог тратить, сколько хотел. А женщины ему, наверное, приелись.

– Едва ли. Посмотри на него. Он наслаждается. Он обожает эту толпу, он любит ее за то, что она от него без ума. Почему же он ушел?

– Может, каприз. Но сегодняшний вечер вернет его на сцену.

К Квисту подошел неизменный спутник Сэндза Эдди Уизмер.

– Джонни просит передать, что сегодня ничего не получится. Он приедет к вам на завтрак.

– В одиннадцать часов, – напомнил Квист.

– Так точно.

– Он отлично поет, Эдди.

– Великолепно. Так было и будет, – ответил Уизмер.

Двухэтажная квартира Квиста была расположена на Бикмен-Плэйс, неподалеку от высотного здания ООН. Редко кому удавалось попасть на второй этаж его апартаментов. Там располагалась спальня, окна которой выходили прямо на Ист-Ривер. Вся обстановка этой просторной, светлой комнаты состояла из огромной кровати, ночного столика с телефонным аппаратом и маленькой коробочкой интеркома, при необходимости связывающего Квиста с первым этажом, да электронного будильника. На стенах не было ни картин, ни украшений. Лишь окна обрамлялись темно-синими портьерами.

На следующее утро после триумфального выступления Джонни в «Мэдисон Сквер Гарден» Квист проснулся как от толчка. Телефон не звонил, но на нем вспыхивала и гасла красная лампочка. Квист осторожно приподнялся, чтобы не разбудить спящую рядом женщину, и взглянул на будильник. Шесть утра! Рано, слишком рано, хотя на улице уже начало светать.

Квист снял трубку.

– Какого черта? – шепотом спросил он.

– Извините, мистер Квист, – ответил швейцар. – Я знаю, который час. Но некий мистер Сэндз говорит, что дело не терпит отлагательств.

– Пьяный?

– Нет, сэр.

– Дайте ему трубку.

– Вопрос жизни и смерти, как пишут в мелодрамах, дружище, – прокричал Сэндз.

– Любого другого я велел бы вышвырнуть вон.

– Я не обманываю тебя, дружище.

– Дай мне пять минут, – попросил Квист.

– Я подожду у двери в квартиру. Откроешь, когда будешь готов.

Квист положил трубку и повернулся к женщине. Черные волосы разметались по подушке. Она спала как младенец. Наклонившись, Квист поцеловал ее, сначала в один глаз, потом в другой.

– Пришел Джонни.

Она сладко потянулась:

– Боже, мы проспали до одиннадцати?

– Сейчас только шесть часов. Похоже, у него какие-то неприятности.

– Ты хочешь, чтобы я ушла к себе?

– Нет. Выходи к завтраку, когда захочешь. Через черный ход. А пока спи.

Еще раз поцеловав Лидию, Квист прошел в ванную, встал под ледяной душ, насухо вытерся. В гардеробной он надел брюки цвета загара и розовую приталенную рубашку, сунул ноги в сандалии, причесался и по винтовой лестнице спустился на первый этаж.