Рекс Стаут: Фер-де-ланс (Острие копья)

— Ну? — спросил он.

— Я готов, если вы готовы, — ухмыльнулся я. — Привет, Корбетт. Ты тоже с нами?

— Я беру с собой этих двоих. Ты знаешь, какая предстоит работа. Хватит, как ты считаешь? — поинтересовался Андерсон.

Я кивнул.

— Пригодятся. Подержат в случае чего мою шляпу.

Мы вышли. Андерсон сел в мою машину. Его подчинённые ехали за нами в служебной, но я заметил, что это не был личный лимузин Андерсона. На Главной улице каждый постовой отдавал нам честь, а я с ухмылкой думал про себя: что бы ты, друг, сказал, если бы узнал, во что обошлась окружному прокурору Андерсону эта небольшая прогулка?

Как только мы выехали на шоссе, я дал полный газ и не сбавлял скорости ни на крутых поворотах, ни на спусках, к немалому беспокойству Андерсона. Он не догадывался, что это тоже было частью нашей программы. Иногда я чуть уменьшал скорость и оглядывался назад, чтобы проверить, поспевает ли за мной Корбетт. Дорога от Уайт-Плейнс до поместья Кимболлов заняла двадцать пять минут. На щитке часы показывали десять сорок, когда я, сбавив скорость, свернул к воротам поместья.

Даркин был на посту. Я увидел его сидящим на подножке нашего седана, поставленного так, как мы договорились. Я махнул ему, но не остановился.

— Это человек Вулфа? — спросил Андерсон. Я кивнул.

Мы проехали футов сто по подъездной аллее, как вдруг Андерсон сказал:

— Стоп!

Я нажал на педаль, переключил скорость и затормозил.

— Это поместье Е. Д. Кимболла, — заявил прокурор. — Ты можешь показать мне материалы прямо здесь.

— Не выйдет, мистер Андерсон, — покачал я головой. — Вы хорошо знаете Ниро Вулфа. Я выполню все его указания. Можно ехать?

Машина с Корбеттом остановилась позади нас. Кусая губы, Андерсон смотрел на меня в нерешительности. Я напряг слух, но не для того, чтобы услышать ответ окружного прокурора, а потому что мне показалось, будто я слышу гул самолёта. Даже если бы я вышел из машины и попытался его увидеть, всё равно ничего бы не получилось — мешали густые кроны деревьев, которыми была обсажена аллея, ведущая к дому. Но сомнений не было — это был самолёт. Я рывком тронул машину с места.

— Чёрт побери, Гудвин! Надеюсь, ты соображаешь, чем рискуешь? Если бы я знал… — рассердился Андерсон, решивший, что это розыгрыш.

— Помолчите, сэр, — огрызнулся я.

Остановив машину у крыльца, я взбежал по ступеням и нажал кнопку звонка. Через минуту дверь открыл толстый дворецкий.

— Мне нужен мистер Мануэль Кимболл, — проговорил я.

— Да, сэр. Он ждёт вас. Он просил сказать, чтобы вы шли прямо к ангару.

— Как, он не в доме?

Дворецкий ответил не сразу, он явно был обеспокоен.

— Он, кажется, решил подняться в воздух на своём самолёте, сэр.

Я вернулся к машине. Корбетт, подошедший к Андерсону, в чём-то убеждал его.

Когда я сел за руль, Андерсон, повернувшись ко мне, недовольно начал:

— Послушай, Гудвин…

— Я просил вас помолчать. Мне сейчас не до вас. Поберегись, Корбетт!

Я круто свернул на аллею, огибавшую дом и ведущую к ангару. На взлётном поле гул самолёта был отчётливо слышен. Я свернул так резко, что из-под колёс брызнул гравий. В широких дверях ангара стоял механик Скиннер. Я бросился к нему.

— Где мистер Мануэль?

Скиннер пальцем указал в небо. Я поднял голову. Да, это был самолёт Мануэля Кимболла. Он был хорошо виден, солнце играло на его красно-синем фюзеляже. Гул мотора показался мне чрезвычайно громким, и в ту же секунду я увидел другой самолёт, летевший выше самолёта Мануэля и с гораздо большей скоростью. Оба кружили в воздухе и против солнца казались чёрными диковинными птицами.

— Сегодня кто-то решил составить им компанию, — тихо промолвил Скиннер.

— Да, вижу. Кто же это?

— Не знаю. Он появился здесь сразу после восьми утра и с тех пор кружит. Это двухмоторный «Бартон», неплохо делает «нырок».

Я вспомнил слова Вулфа, что небеса будут глядеть в оба. Теперь в этом сомнений не было.

— А когда мистер Кимболл поднялся в воздух?

— После десяти. Они с отцом пришли на поле в половине десятого, но заднее сиденье было плохо прилажено. Пришлось повозиться с ремнями.

Я сразу всё понял и всё же спросил:

— Значит, он не один в самолёте?

— Да, с ним отец. Старый джентльмен тоже решил полетать. Он поднимается в воздух всего в третий раз. Поначалу упирался, не хотел лететь, когда узнал, что сиденье не в порядке, но потом мы его уговорили.

Я снова посмотрел на небо. Мануэль Кимболл и его отец в небе, где солнце, ветер и шум мотора. Никаких разговоров, просто лёгкая прогулка.