Барри Робертс: Эддлтонское проклятие

— Они просто гонятся за сенсациями, — прервала она. — Когда скончался Энтони, на нас обрушился поток таких же нелепиц.

Холмс сочувственно кивнул.

— Тем не менее, — произнес он, — у меня есть достоверные сведения, что, после того как сэр Эндрю раскопал Черный курган, Эддлтон поразила какая-то странная эпидемия.

— Но вы же не верите в проклятие, мистер Холмс!

— Нет, мадам, нисколько не верю. Однако мне часто случалось замечать, что события, которые люди суеверные и не привыкшие размышлять называют «чудесным совпадением», просто имеют общую причину или же каким-то иным образом связаны между собой. Не исключено, что здесь как раз такой случай.

— Если это поможет предотвратить дальнейшие смерти, подобные тем, которые постигли моего брата и отца, — произнесла леди Синтия, — то я, конечно, буду содействовать вашим расследованиям. Чем я могу вам помочь?

— Вы не могли бы рассказать, что занимало мысли сэра Эндрю в его последние дни, леди Синтия?

Ее лицо болезненно передернулось.

— После того как он заболел, — начала она, — ему очень захотелось написать статью об Эддлтоне. Он так ее и не опубликовал — из-за ссоры с Эдгаром, вы понимаете. Более того, он даже не закончил ее, потому что на него начали накатывать странные приступы возбуждения, им овладевали навязчивые идеи.

— Какую форму они принимали? — осведомился Холмс.

— Он обвинял себя в смерти моего брата. Его собственное здоровье уже сильно пошатнулось, но он настаивал на том, чтобы в одиночку поехать в Эддлтон. Он говорил, что обязан попросить у Тони прощения. Я умоляла его взять меня с собой, если уж он чувствует необходимость туда отправиться, но он сказал, что должен ехать один. Так он и поступил.

Она взглянула на изящный портрет отца, висевший над камином.

— А потом он стал быстро чахнуть. Он часами просиживал у себя в мастерской и что-то быстро царапал на бумаге, до тех пор пока ему не пришлось навсегда перебраться в постель.

— У вас сохранилось что-то из этих его писаний? — спросил Холмс.

— Нет, мистер Холмс. Я просмотрела их после его смерти. Оказалось, что это какая-то бессвязная чепуха. Я их уничтожила.

— Можно ли нам взглянуть на его мастерскую? — попросил мой друг.

— Конечно.

Леди Синтия поднялась с кресла, и мы проследовали за ней в заднюю часть дома. Она провела нас в длинную комнату, освещаемую тремя высокими окнами, за которыми виднелся ухоженный сад. Стены были уставлены книжными шкафами, а посреди помещения тянулся стол, заваленный всевозможными инструментами и кусками различных материалов. В углу стояла конторка.

— Отец всегда работал здесь, — пояснила леди Синтия. — Пожалуйста, не стесняйтесь, осматривайте все, что вам нужно. Когда закончите, можете присоединиться ко мне в маленькой столовой, я попрошу, чтобы принесли чай.

С этими словами она удалилась.

Шерлок Холмс огляделся.

— Думаю, вам стоило бы взять на себя книги, — проговорил он.

— Что вы имеете в виду? — не понял я.

— Осмотрите-ка полки, Ватсон. Может быть, вам что-то покажется необычным.

— Но я не уверен, что представляю себе обычный круг чтения выдающихся археологов, — возразил я.

Он не удостоил меня ответом и принялся расхаживать вокруг длинного стола. Я обратился к книжным полкам и попытался выполнить задачу, возложенную на меня Холмсом. Они сверху донизу были забиты археологическими журналами, в том числе на иностранных языках, а также трудами по истории, мифологии и фольклору. Ничего из ряда вон выходящего я не обнаружил. В конце концов я подошел к Холмсу, который осматривал какие-то предметы в углу рабочего стола.

— Похоже, у него здесь только профессиональная литература, — заметил я.

— Отлично, — произнес Холмс. — Значит, мы должны извлечь все возможное из осмотра его рабочего стола. — И он протянул мне какой-то темный комок.

— Молескин, — определил я, едва пощупав этот предмет. — Кусочек кротового меха, сложенный и пришитый к… к подушечке для иголок?

— Кротовый мех, — подтвердил мой друг, — но не с подушечкой для иголок. Понюхайте, Ватсон.

Я поднес комок к носу и поморщился.

— Фу! — воскликнул я. — Пахнет протухшим салом.

— Именно, — согласился Холмс. — А как насчет этого?

Он взял со стола странный деревянный предмет и передал мне. Эта вещь имела в длину дюймов восемнадцать, ее гладко обточенный конец напоминал ручку инструмента, которая переходила в довольно толстый брусок, с одной стороны плоский, а с другой скругленный. Противоположный ручке конец был резко обрублен. Предмет явно принадлежал к творениям рук человеческих, дерево было мореным, а на плоской и скругленной сторонах виднелись следы ударов.