Клэр Гриффен: Лежачая больная

— У тротуара остановилась коляска. — Я увидел, как из нее выходят довольно крупная дама в мехах и довольно щуплый мужчина в пальто и фетровой шляпе. — Может быть, это и есть наши посетители?

— Поскольку, Ватсон, вы говорите о них во множественном числе, значит, эту леди кто-то сопровождает. Миссис Мейбл Бертрам — вдова, так она пишет. Следовательно, приехавший с ней джентльмен — не ее муж.

Он поднялся, чуть передернул плечами и встал спиной к огню.

В дверь постучали — робко, едва ли не почтительно. Мой друг кивнул, и я впустил наших гостей.

— Я имею честь обращаться к мистеру Шерлоку Холмсу, прославленному детективу? — осведомился джентльмен учтиво, но несколько слащаво.

— Я доктор Джон Ватсон. А это мистер Шерлок Холмс. Не угодно ли войти?

Дама, вступившая в комнату, действительно отличалась рубенсовской пышностью форм. Она была одета с большим вкусом — пальто с меховой оторочкой цвета, который, кажется, именуют кобальтово-синим, и шляпа с пером, довольно кокетливо сидящая на золотисто-каштановых тициановских волосах скорее искусственного, нежели природного происхождения. Я счел, что ей около пятидесяти. Ее лицо хранило следы былой красоты, которой она, видимо, когда-то весьма гордилась.

Ее спутник был тощий и подвижный субъект с быстрыми темными глазами и нафабренными усами. Сняв шляпу, он обнажил прилизанную темную шевелюру.

— Как любезно с вашей стороны, мистер Холмс, что вы согласились меня принять, — с большой сердечностью произнесла дама. — Меня зовут Мейбл Бертрам. Позвольте представить вам мистера Астона Плаша.

Мы обменялись поклонами, а затем, держась на расстоянии, Холмс предложил гостям занять кресла у камина. Мистер Плаш предпочел встать спиной к окну, так что мы, можно сказать, различали только его силуэт.

— Подвиньте кресло поближе к огню, миссис Бертрам, — вкрадчиво призвал мой друг. — Я вижу, вы дрожите. На улице ненастная погода.

— Меня заставляет дрожать не холод, а тревога [4] «Не холод заставляет меня дрожать, мистер Холмс», — говорит Элен Стоунер в «Пестрой ленте» (перевод М. и Н. Чуковских). . Я не могу разрешить одну загадку. — Она умоляюще посмотрела ему в лицо. — Вы моя последняя надежда, мистер Холмс.

— Бог ты мой!

Окинув ее быстрым пытливым взглядом, он откинулся в кресле, домиком сложив пальцы перед грудью, укрытой потрепанным бархатом домашней куртки, и изучая лицо гостьи сквозь щелочки прищуренных глаз, едва видимых из-под тяжелых век.

— В вашей записке вы упомянули, что беспокоитесь за благополучие кого-то из вашей родни. Прошу вас, расскажите подробнее.

— Если быть точной, речь о моей матери. Я — старшая дочь сэра Уильяма Эбернетти от его первого брака. После смерти моей матери он женился на мисс Элис Пембертон, даме примерно десятью годами старше меня. От этого второго брака у него родилась дочь Сабина, а уже после его смерти — сын Чарльз. Возможно, вас удивит, что я так тревожусь за мачеху, когда у нее имеются двое собственных детей, но мы с ней так близки по возрасту и всегда поддерживали самые теплые отношения. До недавних пор.

— Какие же события вызвали охлаждение между вами?

— Никакие! — выпалила дама. Впрочем, вскоре она взяла себя в руки и продолжала: — В этом смысле не случилось ничего, о чем я бы знала. Ни ссоры, ни обмена резкостями. И тем не менее Чарльз и Сабина поставили меня в известность, что она отказывается меня видеть. Должна прибавить, что леди Эбернетти тяжело больна. Мой единокровный брат не женат, а сестра не замужем, и оба они проживают вместе с матерью на Гровнер-сквер.

Холмс едва заметно приподнял брови. Похоже, он начинал скучать, но упоминание аристократического района заставило его немного оживиться. Однако он пробормотал лишь:

— Увы, не представляю, чем я могу вам помочь. Вы сами сказали, что не приходитесь дочерью этой даме, а значит, не вправе и притязать на ее приязнь. Она вольна принимать вас или не принимать — как ей заблагорассудится. Ее дети, несомненно, просто исполняют ее распоряжения.

— Заклинаю, выслушайте меня. — Мейбл Бертрам отложила муфту и свела вместе беспокойные ладони. — Не только меня перестали пускать к ней на порог. Моя мачеха долгие годы страдает от болезни легких, и ее постоянно посещал врач. Представьте же мой ужас, когда я узнала, что доктор Ройс Майлз больше не является к леди Эбернетти — ее сын Чарльз потребовал, чтобы он прекратил эти врачебные визиты. И это после того, как доктор столько лет оказывал ей профессиональную помощь. — Ее нижняя губа задрожала. — Мистер Холмс, я опасаюсь за жизнь мачехи.