Жорж Сименон - До самой сути

Нора — молодчина! Вот единственное, что вынес Пи-Эм из серой горечи вчерашнего дня. Он не ожидал, что она поведет себя так. Недооценивал ее. При мысли о ней грудь ему словно захлестывало волной нежности и признательности.

Вместе с тем он сознавал, что заслужил подобное отношение к себе. Ей-Богу, он делал все, что мог, делал ежечасно, ежеминутно. И так ли уж важно, что изредка он навещал известный квартал в мексиканской части Ногалеса, где в дверных проемах на мгновение мелькнет обнаженная женская плоть?

Впрочем, вопрос выше его понимания. Недаром он теперь спрашивает себя: не затем ли он ездил туда, чтобы дать выход душевной тревоге, отвращению к себе и всему, найти легкий, хотя обманчивый способ извинить себя и заглушить угрызения больной совести?

Он прислушался: шум реки стал еще отчетливей. В нескольких метрах позади стучали копыта лошади Фолка.

Его жеребец запрядал ушами. Сперва Пи-Эм не обратил на это внимания.

И вдруг шагах в десяти от него возникла озаренная лучами луны фигура в изодранной рубашке, с всклокоченными волосами, лихорадочно горящим взглядом и револьвером, поблескивавшим в вытянутой руке.

Пи-Эм молча осадил жеребца. На мгновение он замер. В свой черед остановил лошадь и Фолк, хотя ничего еще не успел увидеть.

Наконец Пи-Эм бросил:

— Это я.

И с затекшими ногами слез с седла.

Был старик, который приехал из Ирландии, дал жизнь двум сыновьям и до сих пор строит коттеджи на Флоридском побережье, сдавая их внаем и прикапливая деньги.

Была Эмили, живущая в отличной квартире на Беверли-Хиллз и занимающаяся производством косметических товаров. Были Милдред, ее сын Фрэнк, пытавшийся стать чистильщиком обуви, ее дочка Энни с длинными бесцветными косичками, похожая, вероятно, на мать, и маленький Джон, которого приходится покамест брать на руки, чтобы он мог поговорить с отцом по телефону.

Была Нора, сейчас наверняка уехавшая к Лил Ноленд; была Лидия Поуп, которая бесится оттого, что ей не дают поднять на ноги полицию.

Были самолеты в небе, пароходы в море, поезда, пересекающие бескрайние просторы. Была лачуга Фолка, где в ожидании хозяина горит свет и не заперта дверь.

Были люди, скакавшие на лошадях следом за собаками, и другие, в машинах, прочесывающие дороги.

Были ногалесские пограничники, всматривавшиеся в лица тех, кто проходил через изгородь; была Санта-Крус, уносившая обломки и мусор.

Было трое мужчин, столкнувшихся в небольшом углублении земной коры, недалеко от реки, шум которой доносился до них, хотя они ее не видели.

И был Пи-Эм, шагнувший вперед:

— Я приехал, чтобы попытаться переправить тебя.

— Узнал, что я вооружен, и решился наконец, так ведь? Револьвер при тебе?

— Да.

— Закинь его подальше. Вместе с поясом.

Пи-Эм швырнул оружие в кусты, росшие в нескольких метрах впереди.

— Кто с тобой?

— Друг. Тот, у кого ты взял бутылку.

— Зачем он явился?

— Чтобы нам помочь.

— Оружие у него есть?

— Есть у вас оружие, Фолк?

— Нет.

— Как ты пронюхал, что я тут?

— Лил Ноленд сказала.

— Остальные тоже?

— Нет. Они устроили облаву с собаками, но не знают, где ты.

— В полицию сообщили?

— Нет.

Доналд повторил прежний вопрос:

— Зачем ты явился?

— Чтобы помешать тебя схватить.

— Выходит, больше не боишься себя скомпрометировать?

Пи-Эм промолчал. Он не простил брату вторжения в его жизнь, но обида была, так сказать, безотносительная к личностям и направлена не на Доналда.

Может быть, на судьбу?

Нет, на судьбу он тоже не вправе обижаться.

— Надо найти переправу.

— Целый час ищу.

— Теперь поищем вместе. Она где-то тут.

— А переберемся втроем?

— Верхом, может быть, да.

Доналд все еще держал в руке револьвер. Теперь ему стало неловко, и он сунул оружие в карман брюк.

— Что? Совесть замучила?

— Не знаю. Прежде всего надо найти спуск к реке.

— Я присмотрел одно место, но берег там обрывистый. Твоя жена знает, что ты здесь?

— Да.

— Обозлилась?

— Нет. Пусти, я пойду первым.

Ведя жеребца в поводу, Пи-Эм зигзагами пробирался по зарослям в воде.

— Возьмите мой фонарик, — предложил Фолк.

А так как он верхом на лошади замыкал шествие, фонарик передал из рук в руки сам Доналд. Потом услышал лай собак и ухмыльнулся:

— Ага, струсили!

— Пожалуй, не без причины.

— Их счастье, что появились не первыми.

Они сбились с пути, угодив в такую чащу, где не то что лошадям, но и людям было не пройти.