Жорж Сименон - Мегрэ и мертвец

Комиссар и врач шли по набережным, один с трубкой, другой с сигаретой во рту: Поль курил даже во время вскрытия, утверждая, что табак — лучший антисептик. Занималась заря. Вдоль Сены спускались первые караваны барж. По каменным лестницам с трудом поднимались клошары, окоченевшие после проведенной под мостами ночи.

— Беднягу убили вскоре после того, как он поел. Может быть, даже сразу.

— Что он ел, знаете?

— Гороховый суп и треску по-провансальски с картофелем. Пил белое вино. В желудке я обнаружил следы и кое-чего покрепче.

Ба! Они как раз поравнялись с «Погребами Божоле», где хозяин только что распахнул деревянные ставни. С улицы был виден темный зал, откуда тянуло винным запахом.

— Вы домой? — осведомился доктор, собираясь поймать такси.

— Нет, загляну в отдел идентификации.

Огромное здание на набережной Орфевр было покамест безлюдно, если не считать уборщиков на лестницах и в коридорах, еще пропитанных зимней сыростью. У себя в кабинете Мегрэ застал Люкаса, дремавшего в кресле комиссара.

— Что нового?

— Фотография разослана по газетам, но поместят ее в утреннем выпуске только некоторые из них: она доставлена слишком поздно.

— Машина?

— Проверил уже три желтых «Ситроена». Ни один не подходит.

— Ты звонил Жанвье?

— Явится к восьми и сменит меня.

— Если будут спрашивать, я наверху. Предупреди коммутатор: соединять со мной по любому звонку.

Спать Мегрэ не хотелось, но он как бы отяжелел и двигался медленней, чем обычно. Комиссар взобрался по узкой, запретной для посторонних лестнице под крышу Дворца правосудия. Приоткрыл дверь с матовым стеклом, заметил Мерса, склонившегося над своей аппаратурой, и направился к нему, но не успел даже заговорить, как дагтилоскопист покачал головой.

— Ничего, господин комиссар.

Мегрэ, заглянул в картотеку, потом вернулся к Мерсу, снял пальто и, поколебавшись, развязал галстук, давивший ему шею.

Мертвец был не здесь, а в Институте судебной медицины, где служитель поместил его в холодильный бокс ј 17, но люди все равно ощущали его незримое присутствие. Говорили они мало. Каждый занимался своим делом, не замечая, что сквозь чердачное оконце уже пробивается солнечный луч. В углу стоял раздвижной манекен, которым постоянно пользовались. На этот раз прибег к нему и Мегрэ.

Мере, уже успевший выбить одежду прямо в мешках, исследовал теперь собранную таким способом пыль, а комиссар занялся самими вещами. Тщательно, как торговец, украшающий витрину, он одевал манекен, — высота которого примерно соответствовала росту пострадавшего. Начал он с рубашки и кальсон и уже взялся за пиджак, когда вошел свежий, отдохнувший Жанвье: он-то до самого утра спал в собственной постели.

— Они таки добрались до него, шеф. — Жанвье отыскал глазами Мерса и подмигнул ему, намекая на то, что комиссар сегодня в «неразговорчивом» настроении. — Мы засекли еще одну желтую машину. Люкас проверил ее и утверждает, что она не представляет для нас интереса.

— Нет, тут что-то не так. Ты не находишь? — вздохнул Мегрэ, отступив на шаг и критически осмотрев свое произведение.

— Минутку… Нет, ничего не замечаю… Правда, покойник был чуть повыше. Пиджак кажется малость коротким.

— Это все?

— Разрез от ножа узковат.

— Больше ничего?

— Покойник был без жилета.

— А вот меня удивляет, что пиджак не из того же материала, что брюки, да и цвета другого.

— Ну, это бывает.

— Погоди-ка. Присмотрись к брюкам. Они почти новые. Они от одного костюма, а пиджак от другого, который старше первого самое малое на два года.

— Похоже.

— Судя по носкам, рубашке и галстуку, парень любил прифрантиться… Звони в «Погреба Божоле» и другие бистро. Постарайся выяснить, был ли вчера покойный в пиджаке и брюках от разных костюмов.

Жанвье устроился в углу, и голос его создал в помещении своего рода звуковой фон. Инспектор поочередно вызывал разные кафе, до бесконечности повторяя:

— Уголовная полиция… Да, я был у вас вчера… Не скажете ли…

К несчастью, покойный нигде не снимал плащ. Расстегивал, возможно, но никто не обратил внимания, какого цвета на нем пиджак.

— Что ты делаешь, вернувшись домой?

— Целую жену, — ухмыльнувшись, отозвался Жанвье: он женился всего год назад.

— А потом?

— Сажусь, а она приносит мне шлепанцы.

— Потом?

— Понял! — стукнул себя по лбу инспектор. — Меняю пиджак.

— У тебя есть домашняя куртка?

— Нет. Я надеваю старый пиджак, который стал мне маловат, Эта деталь сразу сделала незнакомца человечней и ближе. Они представили себе, как он возвращался домой и, может быть, подобно Жанвье, целовал жену. Во всяком случае, снимал новый пиджак и надевал старый. Потом ел.