Жорж Сименон - Ночь на перекрестке

Их машину вы видели… От бульвара Сен-Мишель они помчались с бешеной скоростью. По меньшей мере раз десять им свистели полицейские, но они даже не оглянулись… В скорости с ними было нелегко тягаться… Шофер такси, русский, говорил, что из-за нас он может загубить двигатель…

— Это они стреляли?

— Да!

Люка, слышавший стрельбу, выскочил из дома «Трех вдов» и быстро направился к комиссару.

— Что произошло?

— Как там раненый?

— Он совсем ослабел. Но до утра, думаю, выдержит… Хирург скоро будет… А здесь что случилось?

Люка взглянул на железную решетку гаража со следами пуль, на связанного электрическим проводом механика.

— Организованная банда, не так ли, шеф?

— Самая что ни на есть!..

Чувствовалось, что Мегрэ был сильно озабочен чем-то, вся фигура его напряглась, резкая складка пролегла возле рта.

— Ты, Люка, займись блокадой дорог… Позвони в Арпажон, Этамп, Шартр, Орлеан, Ле Ман, Рамбуйе… Хорошо бы тебе свериться с картой… Подними на ноги всю жандармерию!.. Пусть расставят людей цепью при въездах в города… Тех субъектов мы схватим… Чем занимается Эльза Андерсен?

— Не знаю… Она у себя в комнате… Вид у нее очень подавленный…

— Да неужели?! — в голосе Мегрэ звучала явная ирония. Полицейские по-прежнему стояли на дороге.

— Откуда я могу позвонить?..

— В доме владельца гаража есть телефон… Начни с Орлеана. Этамп они, должно быть, уже проскочили…

На ферме, одиноко расположенной среди полей, зажегся свет. Крестьяне просыпались. Кто-то, светя себе фонариком, прошел вдоль стены, чуть позже свет показался в окнах хлева.

— Пять часов утра… Они начинают доить коров…

Люка зашел в гараж, отыскал там клещи и открыл ими дверь дома мосье Оскара.

Гранжан тем временем слушал рассуждения Мегрэ, не совсем хорошо понимая, о чем идет речь.

— Последние события можно легко понять! — говорил комиссар. — Остается лишь выяснить, с чего все началось…

— Погляди-ка туда! Там живет один гражданин, который нарочно пригласил меня к себе, чтобы я убедился в том, что он не в состоянии двигаться. И вот уже несколько часов он неподвижно, даже чересчур неподвижно, сидит на одном и том же месте…

Да и в окнах горит свет, видишь? А я ведь только что пытался угадать, откуда подавался сигнал!.. Тебе во всем этом трудно разобраться… Теперь машины проезжают мимо гаража… А тогда в окне света не было…

Мегрэ рассмеялся, словно вспомнил что-то очень забавное.

Гранжан вдруг увидел, как комиссар вынул револьвер из кармана, прицелился в окно виллы Мишоннэ, где виднелась тень головы, откинутой на спинку кресла.

Раздался резкий, как удар хлыста, выстрел. Стекло разлетелось вдребезги, и осколки его посыпались в сад.

Но в комнате никто даже не пошевелился. Тень за плотными шторами оставалась неподвижной.

— Зачем вы стреляли?

— Ломай дверь!.. Или нет, позвони!.. Хотя я сомневаюсь, что там кто-нибудь есть…

На звонок никто не откликнулся. Внутри было тихо.

— Ломай!

Гранжан был крепкого телосложения. Разбежавшись, он сильным ударом плеча сорвал дверь с петель.

— Тихо… Будь осторожен…

Сжимая в руках оружие, они вошли в дом, очутились в кухне и зажгли свет. На столе, покрытом скатертью в крупную красную клетку, стояли неубранные после ужина грязные тарелки и графин с белым вином. Мегрэ сделал несколько глотков прямо из горлышка.

В гостиной никого не было! Кресла были закрыты чехлами, всю комнату покрывала пыль, отчего она казалась нежилой.

Внезапно из кухни, отделанной белой керамической плиткой, испуганно бросилась кошка.

Гранжан с тревогой смотрел на Мегрэ. Полицейские поднялись на второй этаж и остановились на лестничной площадке перед тремя дверями.

Комиссар открыл дверь комнаты напротив.

Сквозняк, проникавший через разбитое выстрелом окно, шевелил штору. На кресле лежало нечто странное: палка от метлы, верхний конец которой был обмотан грудой тряпок и чуть-чуть высовывался из-за спинки. С улицы все это вполне можно было принять за чью-то голову.

Мегрэ даже не улыбнулся. Он открыл соседнюю дверь, зажег на минуту свет во второй спальне. И там было пусто.

На самом верху виллы, в мансарде, на полу ровным слоем лежал рассыпанный картофель, с потолка свисали связки зеленых бобов. Комната, должно быть, предназначалась для прислуги, но в ней никто не жил — там стоял лишь старый ночной столик.

Полицейские спустились вниз. Мегрэ через кухню вышел во двор. На востоке ярче занималась заря.