Колин Декстер - Загадка третьей мили

— Мне кажется, я заплатил за два стакана пива, — произнес он.

— Сейчас принесу, — последовал ответ.

— Ничего, не беспокойтесь. Я посижу здесь.

— Я же сказала, сейчас принесу.

— Вы не хотите, чтобы я здесь сидел?

— Сидите там, где вы сидели, я понятно говорю?

Все ее попытки держаться в рамках приличия были напрасными, слова звучали резко и неприязненно.

— Хорошо, — сказал Брауни-Смит спокойно. — Не буду вас беспокоить.

Он уселся за стол, что стоял в нескольких метрах от стойки, и стал ждать, наблюдая за девушкой.

— Вы что, не слышали, что я сказала, а? — произнесла она угрожающе.

Брауни-Смит между тем продолжал делать вид, что ничего не понимает. Он решил, что вводить тяжелую артиллерию пока рано. Ситуация явно забавляла его.

— Уверяю вас, я отлично слышал, что вы сказали. Но...

— Пеняйте на себя! Мое дело было предупредить, — снова нервно выкрикнула девица, хотя ни о чем она его не предупреждала. — Если вы хотите, чтобы с вас живьем шкуру спустили, так сауна прямо через дорогу. Понятно?

— Но я не...

— Учтите, я больше не стану вам повторять, мистер.

Брауни-Смит встал и медленно направился к бару. Мужчина, что читал книгу, перевернул еще одну страницу. Казалось, ему было абсолютно безразлично, чем закончится истерика официантки.

— Я бы хотел только получить кружку хорошего пива, если у вас такое имеется, — произнес он совершенно спокойно.

— Если вам не нравится это пиво...

Брауни-Смит внезапно грохнул стаканом по стойке и посмотрел девушке прямо в глаза.

— Пиво? — переспросил он. — Позвольте и мне теперь сказать вам кое-что, мисс. Это у вас не пиво, это конская моча!

Расклад сил тут же резко изменился. Девушка, совершенно потеряв контроль над собой, вытянула руку в сторону темно-красной портьеры. С негодованием указывая на выход дрожащим пальцем с красным ногтем, она заорала:

— Вон отсюда!

— Ну уж нет, я заплатил за два стакана.

— Вы же слышали, что сказала леди, — вмешался тот самый мужчина, который читал книгу.

Его глухой, с западным акцентом голос прозвучал зловеще и весьма внушительно, хотя он не повысил его и на полтона, не двинулся с места и даже не оторвал глаз от своей книги.

Однако Брауни-Смит никак не отреагировал на его слова, а только продолжал вызывающе смотреть на официантку.

— Зарубите себе на носу, со мной так не разговаривают!

Эти слова были произнесены шипящим голосом с такой силой и убежденностью, что лишили девушку дара речи. В ту же минуту мужчина, что сидел возле стойки, закрыл свою книгу и, наконец, поднял глаза. Пальцами правой руки он провел снизу вверх по бицепсам левой руки, а затем медленно сполз с высокого табурета. Хотя ростом он был на два-три дюйма ниже, чем Брауни-Смит, он казался опасным противником. Больше он не произнес ни слова.

Бархатная портьера, через которую Брауни-Смита впустили и бар, находилась всего в каких-нибудь трех метрах слева от него. У него было еще несколько секунд, чтобы прибегнуть к сравнительно легкому, но бесславному выходу из создавшегося положения. Но он не стал этого делать. Прежде чем он успел сообразить, как поступить дальше, он вдруг почувствовал, что его схватили за левое запястье и тащат к двери, на которой было написано «Служебный вход».

Пока преследователь Брауни-Смита спокойно стучал в эту дверь, его зрительная память зафиксировала две вещи: лицо австралийца с выражением удивления и паники одновременно и название книги, которую держал в руках мужчина с бородкой. Книга называлась «Я знаю твои номера. Кехель».

Судьбе было угодно, чтобы неизвестный австралиец, сидевший не более чем в четырех-пяти метрах от двери, был обречен хранить молчание. И ни одна живая душа не смогла бы узнать от него об этом эпизоде. Но даже если бы у него и была причина рассказать об увиденном, кажется маловероятным, чтобы он захотел вспоминать это маленькое загадочное происшествие. Что же касается двух мужчин, то, прежде чем за ними закрылась дверь, один из них, тот, который спровоцировал скандал и чьего имени — Брауни-Смит — так никогда и не узнал австралиец, внезапно посмотрел на свои наручные часы и сказал голосом, который прозвучал неправдоподобно спокойно:

— О Господи! Оказывается, уже ровно двенадцать.

Как только Брауни-Смит перешагнул порог офиса, его пронзила та знакомая ослепляющая, пульсирующая боль, от которой некуда было деться. Казалось, будто пила прокладывает свой путь через его мозг. Эта боль мгновенно отключила его сознание, вызвав полное беспамятство. Вскоре она стихла, так же неожиданно, как и возникла, и он понял, что снова может контролировать ситуацию.