Найо Марш - Цветная схема

— Смит! — воскликнул Гонт. — Боже, какой упадок! Они, должно быть, сильно нуждаются в зубах для внедрения «пятой колонны» в этой стране, если нашли работу даже для Смита.

— Боюсь, это очень маленький зуб, — ответил Фоллс.

— Он жил у нас несколько лет, — пробормотал полковник.

— А я все-таки окончательно не убежден, — важно заявил доктор Акрингтон. — Почему, черт возьми, вы так уверены, что Смит знал про дальтонизм Квестинга? Он мог поверить в историю с солнцезащитным экраном.

— Ему никогда не рассказывали эту историю. По словам Смита, Квестинг отвез его на переезд и показал сигнал семафора через экран, который якобы оказался зеленым. А на самом деле он лишь слегка желтеет. Можете убедиться сами. Вы знаете, Смит не дальтоник. Он видел, как Квестинг писал зелеными чернилами. История с солнцезащитным экраном была придумана после убийства для отвода наших глаз. Ему требовалось как-то объяснить внезапное примирение с Квестингом и затем предъявить драгоценную записку. А мы о дальтонизме погибшего вроде бы не должны были знать. Заверения Смита сегодня утром, что Квестинг правильно назвал цвет рубашки Эру Саула, только подтверждает нашу версию. Конечно, он получил от бизнесмена истинное объяснение, почему тот перепутал цвет сигнала семафора. Квестинг согласился замять неприятную историю и попутно использовал Смита в охоте за реликвиями маори. Все шло хорошо, пока компаньоны не столкнулись на Пике. Квестинг обвинил Смита в шпионаже. После этого курица, несшая золотые яйца, должна была умереть.

— Значит, маори, — произнес Дикон, — Эру Саул, украденный топор, нарушение священного запрета — все это лишь вспомогательные факторы?

— В общем-то да. Эру Саул сказал мне, что когда вернулся на концерт после выпивки со Смитом, то услышал восхитительную речь мистера Гонта о «старых офицерах, заснувших в ожидании его и ребят». Мне показалось, что это оригинальная трактовка строки «А господа сейчас уже в постелях…», прозвучавшей в финале выступления. Смит же утверждал, будто, вернувшись в зал, услышал, как мистер Гонт произнес: «Снова к оружию, друзья». Но данная строка, вне всяких сомнений, прозвучала, когда мистера Гонта после длительных оваций вызвали на «бис».

— Берт не мог этого знать, — сказал Саймон. — Он не мог этого знать. Для него все стихи одинаковые.

— Между финальным монологом мистера Гонта и выступлением на «бис» был промежуток в минут пять. Вы согласны?

— Думаю, да, — задумчиво ответил актер.

— Время, достаточное, чтобы выйти в дверь со своими собутыльниками, пока глаза всех обращены к вам, снова выскользнуть на улицу и добежать до района термических источников. Хотя Смит не смог вытащить из земли флажок, у него хватило времени расшатать колышек, сбросить его вниз, а затем бегом вернуться в зал и встать рядом с друзьями до того, как зажегся свет. — Фоллс повернулся к Саймону. — Вы оставались с ним после концерта? — Юноша кивнул. — Вы не обратили внимания на его обувь? — Саймон отрицательно покачал головой. — Слуга мистера Гонта был с вами, не так ли?

— Да.

— Полагаю, мы можем поговорить с ним?

Уэбли взглянул на человека возле двери. Тот вышел и вернулся с Колли.

— Какие ботинки были на мистере Смите, когда вы шли домой вчера вечером, Колли? — спросил мистер Фоллс.

— Не ботинки, а мягкие туфли, сэр, — уверенно ответил слуга.

— А перед концертом вы вошли в зал вместе с ним?

— Да, сэр. Мы пришли пораньше с дополнительными стульями.

— Тогда он тоже был в туфлях? — поинтересовался Уэбли.

Колли вздрогнул и сказал:

— А я вас сразу и не заметил, сержант. Нет, Смит был в ботинках. Туфли он засунул в карманы на случай танцев.

— Домой он нес ботинки в руках? — спросил Уэбли.

— Нет. Я этого не видел, — озабоченно ответил Колли.

— Хорошо.

Слуга с тревогой взглянул на Саймона. Сержант подошел к стоящему возле двери человеку и тихо произнес:

— Где он?

— В комнате, мистер Уэбли, мы за ним наблюдаем.

— Тогда идемте, — сказал сержант, и они оба скрылись за дверью. Их тяжелые шаги громко прозвучали на веранде и стали удаляться в направлении комнаты Смита.

— И совсем незачем просить меня проявить к нему хоть каплю сочувствия, — сказал Дикон. — В этой стране смертная казнь отменена. Смит проведет оставшуюся часть жизни в тюрьме, и для него это чертовски счастливый выход из положения. Он грязный шпион и еще более грязный убийца. Бедный старина Квестинг! Просто не могу вспоминать о нем.