Рекс Стаут - Кровь скажет

Он надолго закрыл глаза и едва слышно пробормотал:

— Она мертва.

— Да, а вы здесь потому, что полиция предполагает, что ее убили вы. И сейчас они заняты тем, что выкапывают решительно все, что сумеют, о ее личной жизни. Декорум излишен. Когда вас будут судить, если только дело дойдет до этого, ее недостатки станут достоянием публики. Так что сообщите мне сами о них.

— Они уже стали достоянием публики, круга наших знакомых…

Он судорожно глотнул:

— Я знал и до того, как женился на ней, что она была неразборчива — впрочем нет, это слово не подходит, для этого она была слишком привередлива. Она была невероятно красивая. Вы знаете об этом?

— Нет.

— Настоящая красавица… Сначала я думал, что у нее повышенное любопытство к мужчинам, порывистость, пылкость в сочетании с некоторой беспечностью. И лишь через несколько месяцев после свадьбы я убедился, что у нее совершенно аморальные взгляды на сексуальные отношения. Это еще слабо сказано. Полное отсутствие не только моральных устоев, но вообще всяческих устоев. Она была излишне чувствительна, но не в хорошем смысле слова. Но я-то был к ней прикован. Не в том смысле, что я был на ней женат, иначе это обычное явление, я хочу сказать, я был действительно к ней привязан. Знаете ли вы, что это такое, когда все ваши чувства и помыслы, все ваши желания направлены на женщину, на одну женщину?

— Нет.

— А я знаю.

Он покачал головой:

— Что заставило меня?

Он мог иметь в виду либо «что заставило меня привязаться к этой женщине», либо «что заставило меня начать этот разговор о ней», Вулф предположил второе и напомнил:

— Я задал вам вопрос в отношении мистера Бэнса. Был ли он одним из объектов ее любопытства?

— Великий боже, нет!

— Вы не можете быть в этом уверены.

— Нет, могу. Она никогда не удосуживалась притворяться, ее отношение было видно сразу же… Я выполнял кое-какие заказы Бэнса в его двух зданиях и занимал эту квартиру еще до женитьбы. Для нее он был симпатичным старичком, довольно скучным, но который разрешал ей пользоваться одним из его инструментов, когда у нее появлялось желание заняться музыкой. Нет, я уверен.

Вулф хмыкнул.

— Тогда Икс. Но он должен отвечать определенным требованиям. Выло бы глупостью не предположить, хотя бы для эксперимента, что убийца вашей жены послал галстук мистеру Гудвину либо с целью впутать мистера Бэнса в данную историю, либо с какой-то еще более хитроумной целью. В таком случае этот Икс имел доступ к почтовой бумаге и конвертам Бэнса и к его или вашим галстукам; далее, он был достаточно тесно связан с вашей женой, чтобы желать ей смерти. Эти пункты сужают круг поисков, так что вы сможете назвать кандидатов.

Кирк хмурил сосредоточенно лоб:

— Сомневаюсь… Я мог бы назвать мужчин, которые были… близко связаны с моей женой, но, насколько мне известно, ни один из них никогда не встречался с Бэнсом. Или же я мог бы перечислить людей, с которыми познакомился у Бэнса, но ни одного из них не было…

Он резко замолчал.

Вулф сверлил его глазами:

— Его имя?

— Нет, он не желал ей смерти.

— Вы не можете это знать наверняка. Его имя?

— Я не собираюсь его обвинять.

— Бога ради, отбросьте в сторону эти устаревшие предрассудки. Вам сейчас не до правил хорошего тона… Кстати, я тоже не собираюсь никого ни в чем обвинять без достаточных на то оснований… Его имя?

— Поль Фауджер.

Вулф удовлетворенно кивнул:

— Жилец с первого этажа. Как я сказал, я читал утренние газеты… Так он был объектом любопытства вашей жены?

— Да.

— Было ли ее любопытство удовлетворено?

— Если вас интересует, были ли их отношения близкими, я не знаю. Не думаю… Не уверен…

— Имелась ли у него возможность раздобыть почтовую бумагу и конверты Бэнса?

— Да, сколько угодно.

— К нему мы вернемся позднее.

Вулф поднял глаза на стенные часы и слегка передвинул кресло.

— Теперь вы сами. Нет, я не собираюсь вас допрашивать. Мне важно узнать, насколько глубока та яма, в которую вы угодили, а для этого необходимо в точности выяснить, что именно вы отвечали на вопросы полиции. Я не спрашиваю, где вы находились в понедельник днем, потому что если бы у вас имелось алиби, вы бы не обратились ко мне. Почему вы переехали в гостиницу две недели назад, как вы это объяснили полиции?

— Сказал им правду. Я должен был окончательно решить, что делать дальше. Видеть и ежедневно слышать мою жену, соприкасаться с нею… это стало непереносимым.