Рекс Стаут - Слишком много сыщиков

Вулф умолк, потому что Грум повернул голову — дверь открылась и вошел еще один человек в полицейской форме. Он подошел к Груму и протянул ему сложенный лист:

— Капитан, это для вас.

Грум развернул бумагу и пробежал ее глазами. Потом он отослал полицейского и, снова прочитав написанное, поднял глаза на нас с Вулфом.

— Это ордер на ваш арест как главных свидетелей убийства. Я должен действовать соответственно. Хотите ознакомиться с документом?

Я повернул голову и посмотрел на Вулфа. Готов засвидетельствовать, что за целых десять секунд гробового молчания он ни разу не моргнул, после чего произнес единственное слово:

— Нет.

— Позвольте мне, — сказал я и протянул руку. Грум вручил мне ордер. Полный кошер, даже наши имена были написаны правильно. Подпись судьи читалась примерно так: Бимнайомр. — Кажется, это не фальшивка, — обратился я к Вулфу, но тот даже не взглянул на меня.

— Я даже не знаю, как это назвать, — процедил он ледяным голосом, не сводя глаз с Грума. — Своеволие? Самоуверенность? Или просто упрямство?

— Вулф, вы не в Нью-Йорке, а в Олбани, — Грум старался не показывать, как он горд собой. — Я еще раз спрашиваю вас, вы хотите изменить что-либо в своем отчете?

— Вы в самом деле собираетесь выполнить предписание ордера?

— Я уже это сделал. Вы арестованы.

Вулф повернулся ко мне:

— Какой номер у мистера Паркера?

— Иствуд 62605.

Вулф поднялся, подошел вокруг стола к креслу, которое освободил Хайетт, и, опустившись в него, взял телефонную трубку. Грум вскочил было, но, сделав шаг, остановился и сунул руки в карманы. Вулф набрал номер и прогудел в трубку:

— Пожалуйста, Нью-Йорк, Иствуд 62605.

Спустя четыре часа, в шесть вечера, нас все еще держали взаперти. Конечно, мне и раньше приходилось попадать за решетку, но вместе с Вулфом — ни разу. С Вулфом, с тех пор как я у него служил, подобное случилось в первый раз.

На самом деле в каталажку нас, разумеется, не упрятали, во всяком случае, внешне все выглядело не совсем так. В полицейском участке пустовала комната для задержанных, и не такая уж скверная, если не считать того, что запах в ней стоял как в лазарете посреди джерсийских болот и стулья были засаленные. А так в углу комнаты за перегородкой нашелся даже унитаз с рукомойником. К нам приставили фараона — чтобы он присмотрел за тем, как бы мы не попытались отвертеться от электрического стула, покончив с собой. Когда я сказал, что дам ему доллар, если он принесет нам вечернюю газету, фараон открыл дверь и завопил кому-то, чтобы его подменили. Не захотел рисковать, значит.

Вскоре после того, как нас заперли в темницу, выяснилось, что можно попросить, чтобы принесли жратву. Я заказал два сандвича с бифштексами на поджаренном белом хлебе и кварту молока. Вулф, у которого с десяти утра, когда он выпил кофе, маковой росинки во рту не было, высокомерно отказался. Не знаю, может, он решил объявить голодовку, или просто был слишком взбешен, чтобы есть. Когда принесли мой заказ, то оказалось, что под бифштексами на тостах легавые понимают всего лишь ветчину с черным хлебом, к тому же ветчина была так себе, зато молоко оказалось вполне сносным.

Плененный Вулф не только не желал ничего есть, он еще и молчал, будто воды в рот набрал. Постелив на старую деревянную скамью у стены свое пальто, он уселся, даже не потрудившись снять шляпу, и откинулся назад с закрытыми глазами и сцепленными на необъятном пузе пальцами. По его виду я понял, благо знал я его неплохо, что вместо того, чтобы взять себя в руки, он распаляется все больше и больше. Лишь однажды он соизволил прервать молчание, когда по прошествии двух часов нашего заточения открыл глаза и изрек, что хочет, чтобы я ему сказал кое-что, только честно. Я ответил, что готов честно выложить ему как на духу все, что вообще знаю, благо времени на это у нас теперь будет предостаточно.

Вулф хрюкнул:

— Я предвижу, что в будущем, если нас с тобой попрежнему ничто не разлучит, а это маловероятно, нам не раз еще придется вспомнить то, что случилось сегодня. Согласен?

— Да. При условии, конечно, что это не последний такой случай. Хотя вы предполагаете, что будущее у нас все-таки есть.

— Пф! Это я гарантирую. Ответь вот на что. Как ты думаешь, если бы тебя черт не дернул уступить соблазну и ввязаться в то дело с подслушиванием, стал бы я браться за работу, которую предлагал мне тот клиент? Я просто интересуюсь твоим мнением.

— Ха, держите карман шире, — Я встал и посмотрел на него сверху вниз. — Если я скажу «нет», вы мне потом всю плешь проедите, словно сами тут ни при чем. А если я скажу «да», то это будет последней соломинкой, которая вас сломает. Вы и так кипите, думая обо всем, что произошло. Поэтому мой ответ таков: мы делим поровну.