Рекс Стаут: В лучших семействах

Зек не шелохнулся.

– Если верите в то, что я действительно располагаю необходимыми для суда сведениями, пожалуйста, кивните.

Кивка не последовало.

– Предупреждаю вас, – в голосе Ниро Вульфа зазвенел металл, – мы с мистером Гудвином не остановимся ни перед чем!

Зек кивнул.

– Вы согласны, что у нас есть убедительные доказательства ваших преступлений?

Зек снова кивнул.

– Отлично. Тогда мы достигнем цели. При всем моем уважении к Федеральным законам, я, по твердому своему убеждению, не обязан ловить тех, кто их нарушает. Поэтому без малейших угрызений совести я предоставляю это право другим. Однако я брал на себя обязательства перед одним лицом. Обстоятельства очень сильны, и я должен их соблюсти. Миссис Рэкхем уплатила крупную сумму, чтобы я действовал в ее интересах, но на следующий день ее убили. Я, безусловно, обязан разоблачить убийцу – обязан не только ради ее памяти, но и ради собственного самоуважения – не желаю терпеть поражение. Я никогда прежде не знал неудач и в дальнейшем не намерен. Работающий со мной мистер Гудвин разделяет это бремя неудачи и также не хочет примириться с ней.

Зек вновь кивнул, возможно, чтобы выказать одобрение по поводу наших высоких моральных качеств.

– Так что мы можем заключить сделку, – предложил Вульф. – Позавчера вы сказали, что располагаете или можете легко заполучить свидетельства, которых вполне хватит, чтобы осудить Рэкхема за убийство жены. Это правда?

Зек кивнул. Акульи глаза впились в Вульфа.

– Очень хорошо. Я вам верю. Предлагаю следующее: я передам вам свидетельства против вас в обмен на свидетельства против Рэкхема. Согласны?

Зек кивнул.

– Обмен произойдет на моих условиях, ибо мне можно доверять, вам – нет. Итак, вы отдаете мне свои свидетельства. Впрочем, я прекрасно понимаю, что детали такого важного церемониала следует тщательно взвесить, поэтому предлагаю обсудить все немедленно и покончить с этим делом прямо сейчас. Мы развяжем вам руки и вытащим из вашего рта кляп, но прежде хочу еще раз вас предупредить. Вы не должны двигаться до тех пор, пока мы не поставим последнюю точку. Если вы попытаетесь дотянуться до кнопок или подать любой другой сигнал вашим людям, вы умрете сразу на месте. Не говоря уже о том, что против вас останутся убийственные свидетельства. Это вам понятно?

Зек кивнул.

– Вы готовы обсудить условия?

Зек кивнул.

– Освободи его, Арчи! – приказал Вульф.

Так как мне нужны были свободные руки, чтобы развязать Зека, я положил «карсон» на полированный стол. Я отдал бы годовое жалованье, чтобы кинуть взгляд на Рэкхема, но это могло все испортить. Так что, отложив пистолет, я обогнул стул Зека, опустился на корточки и принялся распутывать узел. Сердце колотилось в грудной клетке, как отбойный молоток в забое.

Я не видел, что случилось, я мог только прислушиваться. Заметил я только одно: руки Зека внезапно конвульсивно дернулись, словно он пытался защититься от Рэкхема, который метнулся к оставленному без присмотра пистолету. В эту секунду еще больше, чем на Рэкхема, мне хотелось бы посмотреть на Вульфа, который обещал кинуться под какое-нибудь прикрытие, как только Рэкхем бросится за пистолетом. Я отчаянно пытался успеть освободить руки Зека вовремя; хотя Вульф использовал именно тот узел, который мы с ним разучили, затянул он его слишком сильно. Я едва распутал узел и начал стягивать веревку с запястий Зека, когда раздался выстрел, а за ним и второй.

Не успел я спрятать бечевку в карман, как тело Зека накренилось набок, а потом осело вперед. Распростершись на полу, я повернул голову и, увидев прямо над собой искаженное до неузнаваемости лицо Зека, выдернул у него изо рта носовой платок, потянулся под стол и надавил на одну из кнопок.

В ту минуту я не знал, да и по сей день не знаю, донеслись ли выстрелы через звуконепроницаемую дверь или сработал мой сигнал. Я не слышал, как открылась дверь, и почти тут же уши оглохли от беспорядочной пальбы; немного спустя я осторожно выбрался из-под стола и поднялся на ноги. Шварц и его напарник стояли в дверях, у одного из них в руках я разглядел сразу два пистолета, а у второго один. Рэкхем лежал, растянувшись, на полу лицом вниз. Вульф стоял у края стола, с выражением, какого я за ним еще не знал, – лицо было перекошено от гнева.

– Подонок, – глядя на Рэкхема, горько произнес я.

– Руки вверх! – велел Шварц, наступая.

Ни Вульф, ни я и не подумали повиноваться. Вульф заговорил: