Марджери Аллингем: Дело покойника Свина

Однако он потерпел поражение. Свин стоял на своем. Денег у него хватало. Свин желал иметь Кипсейк и сделать из деревни свинюшник, пусть даже и позолоченный.

Адвокат Лео, вызванный из Нориджа, подтвердил худшие опасения своего клиента. Поппи чересчур уж поверила в благие намерения милого джентльмена, и теперь юридические права Свина были неоспоримы.

Лео и его друзья, сознавая, что со своими деньгами, «Серенадой» и двумя соседними фермами Свин сумеет изгадить не только Кипсейк, но и их жизнь, испробовали другой метод. Как намекнул Лео, мужчины всегда готовы сражаться за свой домашний очаг. Инстинктивная привязанность, которую возбуждают в человеке деревья и поля, может раздуть огонь и в самом смиренном сердце.

Были неприятные объяснения, нескольким гостям Свин предложил покинуть «Серенаду». Но Лео и большинство его друзей продолжали борьбу, строя самые невероятные планы.

— А сегодня утром, понимаешь, — спокойно закончил Лео, — когда этот тип спал в шезлонге под окном салона, на него свалилась с карниза ваза! Исключительно неприятное дело, Кемпион.

Я нажал на педаль газа и молча повел машину. Я думал о Кипсейке, о тенистых вековых деревьях, ароматных лугах и прозрачных ручьях, и мне казалось, что вся эта история просто взывает к небу. Кипсейк принадлежит этим старикам и их детям, это их святыня, их единственное убежище. Если Свину хотелось награбить побольше денег, почему, Господи, он выбрал именно Кипсейк? В Англии тысячи других деревушек. Видимо, они — во всяком случае, один из них — решили спасти Кипсейк от Свина. К сожалению, это было достаточно очевидно.

Мы оба молчали, пока машина не свернула под норманнскую арку — главный въезд в «Рыцарскую серенаду». И тут Лео вдруг взорвался:

— Еще один мерзавец!

Я взглянул на невысокую фигурку, шагавшую навстречу по дороге, и от удивления чуть не съехал на газон. Узнал я ее мгновенно, главным образом, по тому инстинктивному отвращению, которое она во мне вызвала. Это был очень неприятный, чванливый и надутый старикан, тот самый, который на первых похоронах Свина ронял слезы всем напоказ в платок с широкой черной каймой. Сейчас он выходил из «Серенады» с видом человека, чувствующего себя здесь как дома.

Старикан посмотрел на меня с любопытством и, видимо, счел заслуживающим его внимания, потому что я просто физически ощутил, как сверлит меня из-под нависших век пара быстрых красноватых глаз.

Он вежливо поздоровался с Лео, помахав ему своей соломенной шляпой. То, что, судя по всему, должно было изображать старомодное грациозное движение, выглядело довольно смехотворно.

Лео проглотил слюну и поднял руку к своей зеленой твидовой шляпе.

— Не каждый, с кем человек здоровается, — его приятель, — пробормотал он с отчаянным видом и поспешил вернуться к нашему разговору. Я понял, что об этом человеке говорить ему не хочется.

— Будь повнимательней к Поппи. Это прекрасная женщина, но за последние два дня на нее слишком много свалилось. Мне бы не хотелось, чтобы ты напугал ее. Веди себя с ней поделикатнее, Кемпион, словно бы в перчатках.

Я, естественно, почувствовал себя задетым за живое. Грубияном я никогда не слыл; уж если на то пошло, так я человек спокойный и сговорчивый.

— Последний раз, полковник, я избил женщину десять лет назад.

Лео сердито взглянул на меня: он не любит, когда ему противоречат.

— Надеюсь, что ничего подобного не было, — сказал он строго. — В противном случае ты не был бы сыном своей матери — доброй, очаровательной женщины! Я беспокоюсь о Поппи, Кемпион. Ей так трудно, бедной крошке.

Я почувствовал, как у меня сами собой подымаются брови. Человек, для которого Поппи — бедная крошка, может и впрямь бояться, что ее обидят. Я Поппи люблю. Она действительно чудесная женщина, но «бедная крошка» — это уж прошу прощения. Лео путает свои идеалы с действительностью, о чем я мог бы сказать, смертельно обидев, если бы в этот момент мы не выехали из-за деревьев и не увидели ожидающий нас дом.

Ни одно английское поместье не заслуживает этого названия, если у вас, когда вы посмотрите на него июньским вечером, не будет дух захватывать от восторга, но «Рыцарская серенада» вообще вне всякой конкуренции. Это длинное низкое строение из кирпича цвета раздавленной клубники, с окнами изящной формы. Фасад в георгианском стиле эффектно выделяется на фоне остатков норманнской постройки, которые возвышаются позади дома в окружении старых каштанов. Как и во многих домах Восточной Англии, главный вход находится в боковой стене, так что газонам ничто не мешает подходить к самому дому.