Колин Декстер - Безмолвный мир Николаса Квина

— Ну что, убедились, сэр? — Ноукс спустился со стремянки и стоял в дверях.

— Да, вы правы. Впрочем, не важно. Я поговорю с кем-нибудь ещё.

— А почти никого нет. Думаю так, сэр. Хотите, посмотрю?

— Нет, не беспокойтесь. Я сам.

Он постучался и сунул голову в дверь кабинета Оглби. Нет Оглби.

Он заглянул к Мартину. Нет Мартина.

Он тихонько постучал в дверь Моники Хайт и наклонился вперёд, стараясь уловить какой-либо отклик изнутри, но тут в ярко освещённом, начищенном коридоре вновь появился смотритель.

— Похоже, что из научных сотрудников здесь только мистер Квин, сэр. Во всяком случае, его машина по-прежнему стоит за домом. Думаю, все остальные уже разъехались.

Ну вот, когда надо, так никого нет, подумал Руп… Он открыл дверь Моники и заглянул в кабинет. Комната была сама опрятность, стол безупречно прибран, кожаное кресло аккуратно придвинуто к столу.

Смотритель направился проверить кабинет Квина. Руп подошёл к нему, когда тот уже заглянул внутрь. На спинке кресла висела зелёная куртка с капюшоном, верхняя дверца одного из шкафов была распахнута, на полке в ряд стояли коричневого цвета папки. На столе, под дешёвеньким пресс-папье, была записка от Квина для секретарши. Но самого Квина нигде не было видно.

Рупу часто рассказывали о педантичных инструкциях Бартлета своим сотрудникам не только касательно их первейшей обязанности соблюдать строгую дисциплину в обращении с материалами, содержащими экзаменационные вопросы, но также касательно необходимости уведомить о месте и времени возможной отлучки.

— По крайней мере, он хоть записку оставил. Не то что некоторые.

— Однако не думаю, что господин секретарь обрадуется, узнав об этом.

Ноукс с важным видом прикрыл дверцу верхнего отделения шкафа и щёлкнул замком.

— Что, старик Бартлет в этих вопросах педант?

— Он во всём педант, сэр. — И всё же Ноукс каким-то образом дал понять, что если он был на чьей-то стороне, то определённо на стороне Бартлета.

— Вы не находите, что он большая заноза?

— Нет, сэр. Разные люди сюда заходят. В таком месте никакие предосторожности не будут лишними.

— Да, вы совершенно правы.

Ноукс почувствовал себя приятно удовлетворённым. Отстояв свою точку зрения, он решил немного уступить нападкам Рупа.

— Впрочем, для пожарной тревоги он мог бы выбрать недельку потеплее, сэр.

— Он что, сам проводит пожарные учения? — ухмыльнулся Руп. На подобных мероприятиях ему не приходилось бывать со школы.

— А как же! Сегодня как раз было первое. Ровно в двенадцать, сэр. Он всех нас собрал, поставил на холоде минут на пятнадцать. Морозильник это, вот что. Я согласен, здесь, например, жарковато, но… — Ноукс готов был перейти к рассказу о своей неравной борьбе с устарелой системой отопления в здании синдиката, но Рупа, очевидно, гораздо больше интересовал Бартлет.

— На пятнадцать минут, говорите? По такой погоде?

Ноукс кивнул.

— Видите ли, он предупредил нас всех об этом за неделю, поэтому мы запаслись и пальто, и всем остальным, да и дождь ещё не пошёл, слава Богу, но всё-таки…

— А почему так долго — пятнадцать минут?

— Ну, у нас теперь довольно много постоянных служащих, всем надо было отметиться в списке. Ха-ха-ха! Как будто мы школьники. И потом господин секретарь провёл с нами небольшую беседу…

Но Руп уже не слушал Ноукса — не мог же он весь вечер болтать со смотрителем, поэтому он медленно пошёл по коридору.

— Как странно, вам не кажется? Утром были все, а после обеда — никого!

— Вы правы, сэр. Вы уверены, что я вам ничем не могу помочь?

— Нет-нет. Это не важно. Я пришёл только затем, чтобы передать этот конверт Бартлету. Я оставлю его у него на столе.

— Я скоро пойду на второй этаж пить чай, вот только налажу свет. Не желаете чайку, сэр?

— Нет, мне пора идти. В любом случае спасибо.

Руп воспользовался мужской комнатой у выхода и только сейчас понял, как жарко в здании: словно в турецких банях.

Бартлет тем временем проводил совещание с директорами школ округа Бенбери в связи с изменением порядка проведения экзаменов, и последний вопрос повестки дня был авторитетно (и с юмором) изложен как раз в тот момент, когда Руп поймал такси, чтобы ехать в синдикат. Вскоре Бартлет уже сидел за рулём своей гордости и отрады, тёмно-коричневого «ванден-пласа», выдерживая шестьдесят миль в час по отрезку шоссе до Оксфорда (двадцать с небольшим миль). Жил он в Ботли, на западной окраине города, и по дороге он размышлял, стоит ли заезжать на службу или прямиком направиться домой. Но в Кидлингтоне начался обычный для этого часа затор, поэтому Бартлет решил сразу же свернуть на окружную дорогу, а не продвигаться черепашьим темпом к центру города. В синдикат он, может быть, заглянет чуть позже, когда рассосутся вечерние пробки.