Вольфрам Флейшгауэр - Пурпурная линия

Два часа спустя я бегло просмотрел две книги из трех. В книге Деклозо «Gabrielle d'Estrées» не содержалось ничего существенно нового. Интересным оказалось лишь описание переговоров о разводе между Габриэль и ее первым мужем Никола д'Амервалем, владельцем Лианкура. Очевидно, с самого начала речь шла о том, чтобы оформить развод таким образом, чтобы впоследствии можно было придать законный статус детям Габриэль от Генриха. Габриэль, насколько я помнил, оставила д'Амерваля в 1592 году и с тех пор не разлучалась с королем. Два года спустя, как я теперь прочел, д'Амерваль в своем завещании написал буквально следующее:

«…поскольку я обязан изъявлять покорность королю и, кроме того, так как я опасаюсь за свою жизнь, то я готов дать согласие на развод с названной д'Эстре по процедуре магистрата Амьена, но при этом объявляю и клянусь перед Богом и людьми, что соглашаюсь я на развод против моей воли и по принуждению и что будет неправдой, если я выскажу, буду утверждать или объявлю, что я не способен к совокуплению и продолжению рода или не пригоден для этого».

Своеобразное заявление, подумалось мне. К чему все эти старания ради любовницы? Или за всем этим скрывалось нечто большее, нежели обычная любовная история? Кроме того, Габриэль за это время успела подарить королю сына и хотела расторжения брака, который был заключен двумя годами ранее по принуждению ее отца. Но почему нельзя было удовлетвориться простым разводом? На каком основании надо было настаивать на ничтожности этого брака ab initio, если для этого пришлось прибегнуть к такому шитому белыми нитками обоснованию, как предполагаемая импотенция д'Амерваля? В конце концов, он же зачал в первом браке четырнадцать детей! Для всего этого могло быть только одно разумное объяснение. Хотели исключить всякую возможность поставить под сомнение законность детей, рожденных Габриэль от короля.

Деклозо пространно поясняет положение. Гражданское и церковное право того времени допускает узаконивание внебрачных детей только в том случае, если они не были рождены в результате нарушения супружеской верности. Были ли дети Генриха и Габриэль плодами такого нарушения? Габриэль и д'Амерваль состояли в браке к моменту рождения второго сына герцогини и короля — Сезара, не говоря о том, что и сам Генрих состоял в браке с Маргаритой Валуа. Как в наши дни, так и в то время брак можно было признать недействительным, если доказывалась его неправомочность. Основания для этого имелись в естественном, гражданском и церковном праве. Принуждение и импотенция относились к первой категории, различие в вероисповеданиях или родство до четвертой степени — ко второй. Если расторжение брака осуществлялось по одной или нескольким из этих причин, то брак не просто расторгался, он аннулировался, то есть признавалось, что он вообще никогда не существовал.

Предыдущие браки Габриэль и короля были объявлены несуществующими в юридическом отношении только для того, чтобы задним числом признать детей, рожденных от внебрачной связи, законными. И хотя д'Амерваль в первом браке стал отцом четырнадцати детей, Габриэль в своем заявлении ссылается именно на неспособность своего мужа исполнять супружеские обязанности. Сошлись на том, что вместо публичного, как обычно, доказательства истинности обвинения будет достаточно свидетельства одного врача и одного хирурга, при этом оба подтвердили справедливость утверждения Габриэль. К этому главному обвинению добавили еще одно, основанное на предположительном родстве обоих супругов. Габриэль состояла в третьей степени родства с Анной Гуфье, первой женой д'Амерваля. Хотя в правовом отношении оба эти обвинения были весьма спорными, тем не менее брак Габриэль д'Эстре и Никола д'Амерваля, барона де Лианкура, был признан противоречащим законам церкви и в силу этого аннулирован. Официальный документ заканчивался следующими словами: «Praetensum matrimonium inter dictos d'Amerval et d'Estrées, contra leges et statua Ecclesiae attentatum, ab initio nullum et ideo irritum, declaravimus et declaramus».

Я был поражен. Это, естественно, в корне меняло все дело. Вопрос о престолонаследии перестал быть проблемой. Катценмайер был прав. После смерти Генриха первый сын Габриэль по закону становился наследником короны. Юридические условия расторжения первого брака Габриэль были призваны обеспечить именно эту цель. К тому же Генрих всерьез думал жениться на Габриэль.

Но тогда на каком основании Морштадт заставил Баллерини сказать, что король никогда не женится на Габриэль? Неужели он не читал книгу Деклозо?