Николай Свечин - Удар в сердце (сборник)

Алексей стоял и смотрел на противника сверху вниз, сжимая кинжал. По его пальцам стекала теплая липкая кровь… Турок все пытался поднять голову и не мог. Потом он завалился на спину. Готов… И душа не отлетела… А если и отлетела, то Алексей этого не заметил.

Вольноопределяющийся осмотрелся. Пока он глазел на свою жертву, его товарищи успели не только прикончить остальных солдат, но и связать чавуша. Тот мычал сквозь кляп, глаза у него были перепуганные. Голунов показал турку кинжал. Потом сказал вполголоса, успокаивая пленного:

– Кардаш [17], хоп!

Унтер согласно кивнул. Его толкнули в спину. Четыре человека шагнули в черную ледяную воду. Река, как все здешние потоки, оказалась неширокой и мелкой. Вскоре разведчики с пленным уже оказались на нашем берегу. Русский секрет догадался не стрелять, услышав негромкое «свои!».

Мокрый по пояс, усталый, Лыков шел последним. Вот и кончилась опасность. Они дома, среди русской армии, и они выполнили приказ. Даже с «языком» все получилось отменно. Калина Аггеевич и Вано сделали, как надо. Вчерашний гимназист был у них на подхвате… Ну и что? Для первого раза неплохо.

А еще он убил человека. Нельзя было не убить, пришлось. Куда денешься? Алексей шел и тупо, будто спросонья, удивлялся сам себе. Погубил живую душу и не чувствует совершенно раскаянья… Не жалко совсем этого долговязого турка? Не жалко. И не тошнит. А в книгах про войну пишут, что всех, кто впервые убил, выворачивает наизнанку. Ничего этого нижегородец не испытывал. Но что-то в нем все-таки переменилось. Что-то другое, чего раньше не было, поселилось внутри. Лыков подумал – и понял. Он ожесточился.

Когда разведка вернулась в лагерь, Алексей и Вано повалились без сил. А двужильный Калина Аггеевич вместе с поручиком Фокиным ушел на доклад к начальству. Его рапорт слушал сам генерал Оклобжио. Открытие сильных резервов на левом фланге противника было очень важным. Из-за него пришлось переделывать всю диспозицию боя. Три батареи 41-й бригады сосредоточили напротив Кандиди, чтобы поймать контратакующий низам в артиллерийскую ловушку. А главный удар перенесли с центра позиции на наш левый фланг, ближе к горам. Местность там трудная, проходимая только для пехоты. Зато, сбив турецкие посты и ворвавшись на гребень Хуц-Убани, атакующие завернут к морю. И погонят противника вдоль по гребню и вниз, к Батуму. Резерв испугается окружения и драпанет первым, за ним кинутся и остальные. Высоты можно будет захватить без больших потерь, самой угрозой обхода.

Всего этого Алексей не знал. Проснувшись утром, он обнаружил, что его товарищи собираются в бой. Никто не дал разведке отдохнуть. Все охотничьи команды Рионского отряда были собраны на левом фланге – там, где два дня назад они с Голуновым переправлялись через реку. В одиннадцать часов до полудни шестьсот отчаянных людей бросились в атаку. Они мгновенно форсировали Ачкуа и взбежали на гребень. Турки не ожидали тут наступления и выставили лишь слабые заслоны. Одновременно по фронту открыла пальбу наша артиллерия, а пехота рассыпалась в цепи. Османы приготовились отбивать атаку и не подкрепили свой правый фланг. Но это была не атака, а только демонстрация. Цепи достигли реки и остановились, дальше не полезли. А вот со стороны гор был нанесен быстрый и сильный удар. Охотники облическим [18]движением вышли во фланг туркам. И рассекли их позиции на всем протяжении, идя вдоль фронта. Те, кто сидел на прямом скате, готовясь оборонять переправы, оказался в окружении. Резервы с обратных скатов были отрезаны от пехоты в окопах. Полк низама высунулся было на равнину и тут же попал под страшный огонь наших батарей.

Штаб Дервиш-паши потерял управление боем. Зная его расположение, охотники направились прямо туда. Командный пункт пришлось срочно эвакуировать. Русские захватили штабной гелиограф, прислуга которого бежала. Кроме одного аскера. Он остался при аппарате и пытался его оборонять. Наши охотники – храбрые люди и умели ценить храбрость в других. Отважный турок был им симпатичен, его долго не хотели убивать, пытались взять живым. Но тот не сдавался. Когда он тяжело ранил одного из охотников, тут уж остальные рассвирепели и порубили смельчака в лапшу…

Лыков чудом выжил в этой бешеной атаке. Он в числе первых вбежал на гребень и сразу же застрелил из трофейной Пибоди бородатого турка. Дальше заряжаться было некогда, началась рукопашная схватка. Следующего османа вольноопределяющийся ударил в грудь штыком. Тот схватился за цевье. Алексей вспомнил урок инструктора и ногой оттолкнул жертву, успев выдернуть винтовку. Что было дальше, он не смог потом вспомнить… Куча-мала какая-то. Вокруг кричали и дрались, и оружием, и голыми руками. Вскоре Лыков остался без ружья и бился кинжалом. Его пытались душить, пробили бешмет на левом боку и сильно расцарапали ногу. Он вдруг с удивлением обнаружил, что ловок и силен. А еще удачлив. Когда пришлось перейти на кулаки, османы падали с первого удара. Один, совсем обезумевший, свалился, но потянул Лыкова за собой. А потом на земле пытался загрызть, будто собака. Едва оторвав его от своей шеи, Алексей задушил противника. Может, и не до смерти – некогда было разбираться, но тот посинел и обмяк. А нижегородец встал, подобрал Пибоди и побежал дальше. Он забыл про страх, озверел и искал лишь, кого еще убить…