Николай Шебуев - Дьяволица

Она хватает сегодняшнюю газету. Одну, другую, третью… Схватывает простыню… обернула в нее… Обвязала веревкой…

Вот сейчас все готово… От слабости она чуть не упала… Схватилась за стену и не заметила, как на обоях отпечатала кровавую руку…

Плачут дети. Тосик обижает Вандочку. Ах, да разве до того? Скорее вымыть руки и — на извозчика, куда-нибудь вон! вон! за город, — там сбросить проклятый ящик и назад, назад.

Весь дом опоганила эта дьявольская посылка!.. Тут же мелькнула мысль:

— Дети плачут, потому что не получили подарка… Надо их успокоить, привезу из Гостиного двора игрушек!..

Ей казалось, что не свою кровь, а чью-то чужую смывает она с рук и она намылила еще и еще раз. Ей казалось, что в воздухе стоит отвратительный запах преступления и она распахнула форточку и, как после заразы, обрызгала все пульверизатором.

Узнав, что мама уходит, дети с визгом побежали прощаться. Она не позволила им прикоснуться к себе. Думала:

— Потом, потом… Когда свежий воздух очистит меня… Когда э т о г о не будет…

Она не хотела давать швейцару ящик, боясь, что он уронит, разобьет, боясь, что он догадается.

— Барыня, у вас волосы растрепались…

«Вот до чего я дошла, мне Марина делает замечание». Привычным движением, чуть взглянув в зеркало, оправила капризный завиток волос и на лифт, скорей на лифт.

Облегченно вздохнула: «Все-таки из квартиры вынесено»…

Но откуда такой безотчетный страх! Что случилось? Ничего особенного… Нет, именно особенное, очень особенное, чересчур особенное… Надо бы немедленно дать знать полиции…

Мысль о полиции у нее явилась только на извозчике.

— Куда прикажете?

— Ах, да… Я не сказала еще, куда ехать…

И машинально ответила:

— В Гостиный двор…

Ящик ей положили в ноги. Через ботинки и ботики ее ножки чувствовали холодное, мертвящее прикосновение трупа. Ей хотелось кричать, ей хотелось отшвырнуть ногой этот проклятый груз, ей хотелось самой выпрыгнуть из саней и побежать назад, домой к Тосе, к Вандочке, к Марине, которая как-то странно на нее поглядела, когда провожала к умывальнику, где она могла бы еще и еще мыть руки, оскверненные прикосновением к трупу, обагренные кровью…

Извозчик поравнялся с телеграфом.

— Стой! Я пошлю телеграмму мужу…

Зачем извозчику надо знать, кому она пошлет телеграмму? Она просто вслух произнесла свою мысль.

На телеграфе двадцать раз рвала голубенькие листочки телеграмм. Разорвет и скомкает, все недовольная редакцией. Наконец, кажется, хорошо:

«Приезжай немедленно, страшное несчастие. Лида».

Послала телеграмму, а сама медлит выходить. Боится. Противно вернуться опять к этому ящику.

Покупает десяток почтовых марок. Разговаривает с телеграфисткой. Но той некогда…

Собравшись с силами, выходит Лидия Львовна на улицу, ищет глазами извозчика.

— Барыня, куда прикажете?

— А где же ящик?

— Какой ящик?

— Да я с тобой приехала?

— Никак нет…

— А где же мой извозчик?

— Эгэ, барыня… он, видно, лататы задал… Да что у тебя в ящике-то было?

Ноги подкосились, язык не слушается.

— Да ты не бойся. Заяви полиции!.. Полиция найдет… Ты только расскажи ей, что у тебя в ящике…

— Да что тебе за дело, что в ящике… Игрушки для детей… — первый раз в жизни Лидия Львовна соврала так гениально просто.

И вдруг ей стало весело. Вдруг словно гора с плеч свалилась. Извозчик, услыхав, что ящике игрушки, расхохотался.

— Ну, коли игрушки, так и полиции заявлять нечего!

Лидия Львовна улыбалась и радостно думала:

— Боже! Благодарю тебя за то, что не допустил меня до греха…

Да, да, она замыслила большой грех: хотела в Гостином сойти с извозчика, незаметно выйти другим ходом, сесть на другого извозчика, а этого с проклятым ящиком оставить на произвол судьбы.

Провидение сделало так, что сам извозчик, увидав, как барыня замешкалась на телеграфе, прельстился ящиком и удрал.

Лидия Львовна почувствовала себя помолодевшей лет на десять. И, вспомнив о муже, вернулась на телеграф.

— Барышня, ушла ли моя телеграмма?

Барышня с недоумением смотрит на хорошенькую, но назойливую посетительницу:

— Конечно, ушла!

— Как жаль! Придется писать другую.

И она послала мужу вторую телеграмму:

«Пошутила. Успокойся. Оставайся. Все благополучно. Целую, люблю. Лида».

Ну теперь надо ехать в Гостиный двор купить игрушек для деток и домой-домой.