Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Впрочем, первое время они жили, словно в раю. Комната, которую они занимали, была просторной и светлой, и вся в коврах. Толстые ковры даже заменяли постояльцам кровати. Здесь всё дышало персидскими мотивами.

Из окон открывался прекрасный вид на море. Вдобавок ко всей этой роскоши специальный посыльный ежедневно доставлял гостям внушительных размеров корзину со свежими продуктами. После полуголодного существования путешественники могли вдоволь есть мяса, масла, молока и конечно рыбу и икру.

С одной стороны гостям города повезло с погодой – их приезд совпал с резким потеплением. С каждым днем солнце грело все жарче. В местном климате, полном ядовитой малярийной сырости, стремительно разливались целительные флюиды весны и близкого фруктового изобилия.

Но с другой стороны все чаще у освободившегося ото льда северного побережья Каспия стали появляться британские канонерские лодки. Не исключалась вероятность вражеского десанта. Деникинские части при поддержке англичан почти сомкнули кольцо окружения вокруг Астрахани. Правда, оставалась ещё последняя ниточка, связывающая город с остальной красной Россией – железнодорожная ветка Астрахань-Саратов. Но диверсионные группы врага регулярно выводили из строя железнодорожное полотно и взрывали мосты. Вот-то противник мог перерезать и эту «дорогу жизни», по которой в осаждённый город доставлялись свежие пополнения, боеприпасы и вывозились раненые.

С улучшением погоды участились налеты английских самолетов. И тут выяснилось, что дом, в котором разместили московских визитёров, как магнит притягивает идущие на город английские бомбардировщики-амфибии «Шорт». Возвышающийся над соседними домами бывший банк буквально мозолил глаза навигаторам и бомбардирам вражеских самолётов, которые охотно выбирали его в качестве мишени. Вот оказывается почему отсюда сбежали прежние постояльцы! Правда, до сих пор сброшенные бомбы падали далеко в стороне, но это служило слабым утешением новым постояльцам «нехорошего дома».

А тут ещё буквально через несколько дней после прибытия экспедиции в Астрахани вспыхнуло восстание рабочих, доведённых до крайности отсутствием хлеба и запретом на рыбную ловлю, введённом советскими властями видимо из-за страха перед шпионами. Оказалось, что город давно накалён недовольством. В Центр от местных комиссаров летели телеграммы с запросом инструкций, что делать с недовольными пролетариями. В ответ Председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий дал лаконическую телеграмму: «Расправиться беспощадно!». И участь ещё верящих Советской власти рабочих была решена. Началось кровавое безумие, санкционированное большевицкими властями.

Накануне погрома на главной площади собралась многотысячная толпа. Отовсюду неслись призывы ораторов, стук копыт по мостовой и лязг оружия. В этой предгрозовой атмосфере Вильмонт принял решение поскорее покинуть город, и следовать дальше курсом на Ташкент. А пока генерал предложил срочно вернуться в свой особняк и не высовывать оттуда носа вплоть до самого отъезда из города.

И действительно, вскоре после того, как экспедиционеры вернулись к себе, со стороны площади часто затрещали ружейные выстрелы, потом энергично заработали пулемёты. Пальба быстро охватывала один район за другим. Как потом узнали члены экспедиции, десятитысячный митинг рабочих был оцеплен пулеметчиками, матросами и гранатчиками. После отказа митингующих разойтись по ним был дан залп из винтовок. Затем затрещали пулеметы, направленные в плотную массу участников митинга, с оглушительным треском начали рваться ручные гранаты.

За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых. Толпа сорвалась с места и прорвала неплотный кордон войск оцепления. Все кто не был ранен бежали без оглядки по всем направлениям, ища спасения от пуль снова заработавших пулеметов. По бегущим стреляли. Пойманных загоняли в ближайшие к площади подворотни и в упор расстреливали. На месте мирного митинга осталось множество трупов. Среди корчившихся в предсмертных муках рабочих кое-где виднелись раздавленные обезумевшей толпой тела.

Вслед за первым актом усмирения последовали ещё более страшные события. В подвалах чрезвычайных комендатур и просто во дворах заработал беспрерывный конвейер смерти. С пароходов и барж бросали в воду ещё живых мятежников, которым вязали руки и ноги колючей проволокой, благо её на городских складах оказалось предостаточно. Некоторым несчастным привязывали камни на шею. Один из случайных свидетелей потом рассказывал, что в одну ночь с парохода «Гоголь» было сброшено около ста восьмидесяти человек. А в городе в чрезвычайных комендатурах было так много расстрелянных, что их едва успевали свозить ночами на городские кладбища, где они грудами сваливались в срочно вырытые рвы под видом «тифозных». Чрезвычайный комендант Чугунов (тот самый, что угощал московских гостей чаем) издал распоряжение для личного состава астраханского ЧК и временно прикомандированных к нему красноармейцев, которым под угрозой расстрела воспрещалось «растеривание» трупов по дороге к кладбищу. Но почти каждое утро горожане видели на улицах изуродованные тела убиенных. И от трупа к трупу бродили родственники арестованных в поисках своих отцов, братьев, мужей…