Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Одиссей вышел во двор. Проходя мимо колодца, Луков непонятно зачем заглянул в него и тотчас в ужасе отпрянул.

Генерал едва заглянул в колодец, в котором Луков обнаружил мертвецов. Затем бывший жандарм долго осматривал двор, зашёл в дом, после чего направился в степь. Более молодые подчинённые едва поспевали за широко шагающим стариком. По пути Вильмонт вытащил из кармана и показал несколько стрелянных патронов:

– Вот эта гильза от охотничьего ружья. Я нашёл её в доме. По всей видимости, хозяева пытались минувшей ночью дать отпор незваным гостям. А эти гильзы от британской винтовки нью-энфилда – со двора.

Конские следы тянулись от постоялого двора в неглубокую лощину с пологими склонами. В овраге примерно в ста шагах от станции экспедиционеры наткнулись на обезображенный труп женщины. Подол юбки у неё был задран, голова и часть плеча снесены ударом сабли. Живот вспорот, внутренности вывалились наружу невнятной массой. Луков поспешно отвернулся от страшного зрелища, его замутило. Вдруг Одиссей услышал знакомое мяуканье – его издавал уже знакомый ему кот, тоже пришедший поглазеть на тело одной из своих хозяек

Генерал наклонился, чтобы погладить ластящегося к нему мурлыку, после чего внимательно осмотрел убитую женщину.

– Белоказаки – деликатно подсказал ему водитель. – Они всегда так – наиграются с человеком, а потом шашкой голову с плеч, словно качан капусты.

Немца поразила жестокость убийц. Потрясенный Вендельмут воскликнул:

– Варварский страна! Я ещё понимать, когда мужчины убивать мужчин, но зачем резать голову и живот фройлян! Нам надо быстро ехать отсюда, шнель-шнель!

Для немца, который редко без крайней необходимости произносил за раз более пяти слов, столь длинная тирада была необычна и свидетельствовала о его крайнем волнении.

Генерал что-то пробубнил в ответ, трогая пальцем и даже нюхая конский навоз – он снова занялся следами на земле.

– Я бы этих станичников – всех под пулемёт! – процедил, скрипнув зубами комиссар Лаптев.

– Басмачи! – пробормотал Вильмонт себе под нос – впрочем, достаточно громко, чтобы все его расслышали.

– Басмачи?! – удивлённо переспросил водитель. – Я здесь не первый месяц, знаком со многими местными. И вот что я вам скажу, товарищ: басмачей в этих краях не видывали даже при царе. Они там, – шофёр махнул рукой на Восток, – в Туркестане, в Ферганской долине, в сотнях верст отсюда.

– И всё-таки это не похоже на «старания» казаков – стоял на своём генерал, стряхивая снег с колен. – Не их почерк.

– Не представляю, зачем басмачам понадобилось так далеко уходить от родных краёв? – пожал плечами шофёр.

– Возможно – жадность, – предположил генерал. – Быть может, за наши головы кем-то обещаны полные курджумы золота.

Генерал мог в подробностях рассказать о каждой лошади, которая прошла здесь, черпая всю информацию из отпечатков оставленных её копытами.

– Кони боевые, не крестьянские – под тяжёлыми кавалерийскими сёдлами. Это не казачьи кони и не «степняки». Я отлично знаю степных лошадок местной породы, много на них ездил. Они малорослые, быстрые и неутомимые. У «калмыков» короткая шея и узкая грудь. Круп у них как бы опущен. Но здесь прошли высокие и рослые скакуны туркменской породы – «кабаиры». Бывают «карабаиры» самаркандские, бухарские, ферганские, ташкентские, хотя лично мне более по душе «карабаиры» каршинские. Во главе отряда ехал человек на превосходном арабском скакуне не старше пяти лет.

Вильмонт продолжал всматриваться в следы на снегу, словно читая по писанному:

– Всего лошадей здесь прошло не менее пятнадцати. Но полагаю, что всадников не так много. Просто у них есть сменные кони, на которые они загрузили взятую на станции добычу. Злые и опытные мужики! Давно воюют вместе, – понимают друг друга с полуслова, и беспрекословно повинуются своему командиру.

Вначале Луков немного рассеянно слушал то, что говорит генерал. Молодой человек находился в некоторой прострации, стараясь не смотреть в сторону изуродованного трупа. Но то, как старый разведчик рассказывал подробности события многочасовой давности, заставило Одиссея забыть про головокружение и тошноту.

– Женщину приволокли на аркане, – определил Вильмонт. – Но надругались над ней и убивали её только трое. Вот следы узбекских сапогов-чувяков насильников. Их получившие временную свободу от удил кони свободно передвигались какое-то время, – искали траву под снегом. Остальные всадники, не дожидаясь, когда товарищи закончат забавляться с пленницей, уехали дальше.