Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Стремясь насладиться всеми прелестями своего мимолётного положения, Лаптев теперь зажил с поистине великокняжеским размахом. Обыватели почтительно глядели вслед его пролетающему в сопровождении конного конвоя автомобилю и почтительно говорили: «Сам „Фрунз-паша“ поехал!».

Будучи всего лишь комиссаром крохотной экспедиции, которая оказалась в Ташкенте проездом, талантливый демагог сумел раздуть свою персону до гигантских размеров личного посланца Троцкого, Дзержинского, а может даже самого Ленина! И, судя по ненормально завышенным почестям, которые ему оказывались, он очень талантливо набивал себе цену в кабинетах местных начальников, легко обещая выбить из Москвы всё, в чём остро нуждалась республика – новые составы с оружием, боеприпасами, обмундированием, медикаментами и продовольствием, а также свежие дивизии. С лёгкостью он раздавал будущие высокие должности, жаждущим перебраться в Москву гарантировал перевод, и так далее.

Здесь в Ташкенте, где особенно были сильны восточные традиции чинопочитания, влиятельного гостя буквально засыпали подарками. Вдобавок к уже имеющимся апартаментам в княжеском дворце московскому комиссару были предоставлены дополнительные помещения, куда регулярно доставлялись разные яства и вина, красивые женщины.

Для Одиссея самым неприятным было то, что Лаптев действительно стал вести себя как приемник Вильмонта. Он был уверен, что интеллигентик ему не конкурент, и держался с Луковым, как с подчинённым. То, что самозванец разговаривал с ним покровительственным и даже начальственным тоном, Одиссей бы ещё стерпел. Но вскоре случилось то, чего бы генерал никогда не допустил – нечистому на руку авантюристу доверили заниматься закупками необходимого имущества для продолжения экспедиции! Луков сам видел приказ за подписью самого Начфина фронта. Возникла угроза, что вместо качественного продовольствия и снаряжения экспедиция получит неплохо выглядящий хлам, да гниль. Зато ловкий одессит и вступившие с ним в сговор спекулянты наживут на выгодном деле отличные барыши.

Одиссей решил бороться с самозванцем, но сперва натыкался на холодное недоумение интендантских начальников, чьё расположение Лаптев по всей видимости неплохо подмазывал. Снабженцы пожимали плечами и отвечали Одиссею, что у них нет никаких оснований не доверять опытному коллеге, ведь Лаптев предъявлял им документы, свидетельствующие о его работе в Народном комиссариате торговли.

Лаптеву быстро донесли о том, что под него копает соратник по экспедиции.

– Учти, если не прекратишь свои контрреволюционные происки, я распоряжусь, чтобы тобой занялось ТурЧКа – предупредил Гранит…

Однажды среди ночи в дверь номера постучали. Стук был не вежливый, но требовательный. Одиссей оделся и с недобрым предчувствием пошёл открывать. На пороге стояли люди, по которым сразу можно было понять, из какого они учреждения. Одиссей решил, что их прислал Лаптев. Внутри у него будто всё заледенело от смертного ужаса. Пока его куда-то везли в крытой коляске, Луков мысленно простился с отцом и с самой жизнью.

В темноте, он не понял, куда его доставили, только здание это напоминало снаружи мрачную крепость: ещё в начале улицы они проехали мимо стальной громадины броневика, возможно, того самого, на котором отвезли на кладбище генерала. Чтобы войти в здание, нужно было миновать узкий проход, специально оставленный в баррикаде, на которой было установлено сразу несколько пулемётов. И далее на каждом шагу тебя встречали настороженные взгляды вооружённых до зубов часовых.

Одиссей шёл с покорностью обречённого, готовясь к тому, что его могут сразу подвергнуть допросу с пристрастием, чтобы выбить нужные Лаптеву и его местным друзьям признания. «Надо постараться всё снести и не оговорить себя, – настраивал себя молодой человек. – Пусть убивают – это в их воле! Но умирать надо с чистой совестью». За то время что его вели по коридорам и лестницам, в своём воображении Одиссей прошёл все круги ада – не раз был избит до полусмерти, снова стоял окровавленный у расстрельной стены и даже был сброшен мёртвым в тайную яму.

Его ввели в просторный кабинет. С порога Одиссей ощутил на себе пристальные взгляды, которые усилили его замешательство. Но едва начался разговор, молодой человек облегчённо перевёл дух. Оказалось, он счастливо ошибся. Его доставили сюда вовсе не для того, чтобы пытать и расстрелять. Молодого учёного вежливо стали расспрашивать: верит ли он в то, что после гибели прежнего начальника, экспедиция может быть продолжена.