Александр Асмолов - Шкатулка императора

Сегодня у красавицы, хранимой неусыпными драконами, случился странный сон. Где-то она в пучине темной какую-то Вареньку все кличет, а той не видать. Мается сердешная хозяйка, сил смотреть на это нет. Помочь бы, да не ведает гуляка, кто такая Варенька. Решился спросить сотоварищей, кои бродят в утренний час по своим переулкам. Многие отмалчивались, да сыскался голосок с Никольской церкви, что на улице Марата стоит. Голосок старческий, скрипучий, но добродушный. Поведал он гуляке о Николае Пригорове, который обеих девиц знает. А еще сказал, что этот Николай любит утренний перезвон на Фонтанке слушать.

Такого-то отыскать на набережной было делом нехитрым. Сразу видно, что мужчина неверующий, но колокольный звон принимает. Заглянул к нему в душу гуляка, а там все как на ладони, читай – не хочу. Простота наивная, хотя и прирожденный ратник. Удивило гуляку то, что о Варваре разведал. Пигалица, а, поди ж ты, куда замахнулась…

Вернулся он в сон красавицы своей, а та мается, да так, что драконов переполошила. Пришлось нашептать блондиночке на ушко слово заветное. Сон тяжкий по другой тропке пошел. Встретила Машенька подругу свою в той пучине темной, да на волю обе и выбрались. Вскинулась красавица, села на кровати, дышит тяжко, а грудь-то… Прости мя Господи, загляденье одно. Заспешил утренний перезвон восвояси, только занавески на окне и колыхнулись вслед. А блондиночка, стряхнув остатки сна, пошла на кухню. Налила стакан холодной воды, а зубы о стекло постукивают. Давно случилось наяву, что во сне пригрезилось, но до сих пор покоя нет.

Пройдя босиком по прохладному полу и выпив воды, Маша успокоилась. Сон навеял воспоминания об их с Варей приключениях в Египте. Тогда, впервые увидев неопытную студентку, Маша решилась отправить ее на глубоководное погружение за сокровищами. Как она ругала себя тем утром, поджидая худенькую Варю с маленьким баллоном сжатого воздуха у крохотного лаза в днище затонувшего корабля. Туда протиснуться могла только такая миниатюрная девчушка, без женских излишеств. Да и акваланг туда было не протащить, только маленький баллон, обеспечивающий дыхание минут на десять, который как н. з. берут с собой дайверы на всякий пожарный случай. Мария Михайловна сглотнула от этих воспоминаний, будто сама сейчас испытывала кислородный голод глубоко под водой. Она знала, как охватывает паника там, в темноте, когда воздух в баллонах заканчивается. В один миг в угасающем сознании проносится вся жизнь и единственная мысль. Зачем? Что привело сюда, к этой жуткой смерти. Здоровенные мужики, имеющие многолетний опыт погружений, вдруг теряют рассудок, совершая самые нелепые и постыдные поступки. Только бы выжить. Только бы вдохнуть соленого морского воздуха, которого на поверхности всегда в избытке.

Все это Маша, работавшая тогда в Египте инструктором подводного плаванья на одной из баз дайверов, знала и даже испытывала на себе. И ей было до сих пор совестно за то, что отправила она в глубину совсем неопытную студентку. Те жуткие минуты ожидания она видит во снах. Случайно оказавшаяся в руках карта с отметками о сокровищах на затонувшем галеоне сводила ее с ума. Маша уговорила себя, что Варя легко отыщет клад и вернется. Каких-нибудь десять минут, – и они обе богаты и независимы от всей мерзости, что окружала инструктора последний год в Египте. Прошло два года, а воспоминания до сих пор яркие и четкие, словно случилось все вчера.

Когда на глубине истекли десять минут и газовая смесь в маленьком баллончике у Вари должна была закончиться, Машу охватил страх. Она попыталась себя убедить, что студентка сможет дышать еще минуты две-три. Однако и через пять минут со стороны крохотного лаза не донеслось ни звука. Инструктором овладел ужас. В ее воображении возникали картины одна страшнее другой, – то студентку придавило проржавевшими балками, то она столкнулась с муреной, то застряла в каком-то узком месте, то, что вероятнее всего, просто закончился воздух. А вокруг жуткая тишина и только шелест распределительного устройства ее акваланга. Тогда Маша принялась колотить вторым аквалангом по краям крохотного лаза, надеясь, что Варя просто потеряла фонарик и заблудилась в темноте, а этот стук укажет студентке верную дорогу. Время остановилось в темной глубине Красного моря или просто заблоки-ровалось в памяти от сильнейшего стресса. Остальное помнится только со следующего момента, когда Барина голова показалось из узкого лаза, освещенного фонариком инструктора. Стекло маски для подводного плавания искажало и без того налитые кровью от удушья или нечеловеческого напряжения глаза. Тот тяжелый взгляд и вздутые на шее девушки жилы так резанули душу, что запомнились навсегда.