Андреа Жапп - Палач. Костер правосудия

Непонятно почему ее взгляд неотступно преследовал мэтра Правосудие, даже когда тот вернулся в свою комнату и лег спать.

Беллем, сентябрь 1305 года

Укрепленный город, в который когда-то было не так просто проникнуть, был окружен обширным лесом. С конца первого тысячелетия [27] C 950 г. сеньоры Беллема ревностно выполняли возложенную на них миссию – сражаться со скандинавскими завоевателями, которые намеревались захватить Французское королевство. Стратегическая и политическая важность этого клочка земли только возрастала, поэтому на протяжении многих лет разные сеньоры, наследовавшие Беллем, тайком склонялись то к королю Франции, то к другому могущественному соседу – герцогу Нормандскому.

Благодаря щедротам, извлекаемым из желания разных сюзеренов заполучить этот город, а также разумному участию в различных союзах, Беллем процветал, что сразу было заметно, стоило лишь взглянуть на его прекрасные особняки. Город постепенно приобретал вытянутую форму, распространяясь за пределы крепостных стен и привлекая к себе все больше людей. Ротру III, граф Перша, в конце концов получил власть над ним.

В начале XIII века этот блистательный род угас, и Беллем снова был возвращен под власть французской короны. Но многие продолжали сожалеть о прекрасных временах, когда при сеньоре коммерция шла как следует и приносила достаток всем жителям Беллема. Пользуясь молодостью нового короля Франции Людовика IX [28] Будущий Людовик Святой (1214–1270). , которому едва исполнилось пятнадцать, Пьер Дре, известный под именем Моклерк, герцог Бретонский, присвоил этот город себе. Но при этом он явно недооценил воинственный характер вдовствующей королевы Франции Бланки Кастильской [29] После кончины Бланки Кастильской в 1252 г. жители Беллема воздвигли крест на месте, где ее величество велела разбить военный лагерь: крест Покойной Королевы (La crois Feue-Reine) был перенесен, когда его ветхость стала поистине угрожающей. , которая, подобно львице, блюла интересы своего сына. Побуждаемая исключительно своей храбростью и материнской любовью, она не колеблясь приказала войску стать лагерем на выходе из города и направить на него оружие с явным намерением начать осаду.

Марсель Вуазен, прозванный Убей Собаку, мэтр Правосудие Беллема, скончался прошлой весной от воспаления кишок. Его старший сын десяти лет от роду был признан слишком юным, чтобы продолжить дело покойного отца, тем более что, по утверждению его матери, вдовы палача, у него никогда не будет такой верной руки, как у отца. Толпа, которая обожает пытки и казни, не простит ни малейшего промаха. Недостаточно ловкий палач тут же станет мишенью для всевозможных насмешек и брани. Уступив длительным мольбам, уговорам и различным посулам вроде двойного жалованья и права на пробу [30] Палач имел право бесплатно брать продукты с прилавка тех торговцев, которые располагались по краю площади, где совершались казни, – «столько, сколько можно взять в руку». , Ардуин неохотно согласился временно занять это место. Он всегда предпочитал знать, какие обвинения выдвинуты против осужденных, с которыми он имеет дело; здесь же его единственная миссия сводилась к тому, чтобы подвергать пыткам и предавать смерти.

Когда утром он с юным Селестином, сидящим позади него на крупе лошади, прибыл в город [31] Власть сеньора Беллема была объединена с королевским доменом в 1226 г. Она была также связана с уделом Перш, которого добился Генрих Валуа в 1303 г. , у эшафота уже сгрудилась порядочная толпа. Мэтр Правосудие был уже облачен в черно-красные одежды смерти. Все расступились, чтобы дать им проехать. Венель-младший в миллионный раз прочитал на лицах ту же смесь, казалось бы, несочетаемых чувств: презрительное отвращение к палачу и свирепую радость по поводу зрелища, которое сейчас должно начаться.

Ардуин спешился, и секретарь заместителя бальи, некий Бенуа Ламберт, приблизился, чтобы в двух словах пересказать ему приговор, а затем громко объявить его еще раз собравшимся ротозеям.

– Обезглавливание. Речь идет о женщине, Од де Касанель, она тайком опоила [32] Отравила. Речь шла о преступлении крови, самом тяжелом в эту эпоху, поскольку оно совершалось тайно, не давая жертве возможности защищаться. отравой своего мужа, свекровь и, без сомнения, своего пасынка.

– Черт возьми!

– Именно! После очной ставки со свидетелями обвинения и особенно после того, как в ее туалетной комнате был обнаружен серый порошок, щепотка которого за несколько часов убила кошку, она быстро созналась и принялась многословно раскаиваться, чем, разумеется, избавила себя от пыток.