Елена Руденко - Долгий летний праздник

Собравшиеся удивлённо восклицают.

Первым приходит в себя Роне.

— Я знаю его! — восклицает он смеясь. — Этот тип недавно крупно проиграл мне в карты. Долг, кстати, до сих пор не вернул. М-да, у мертвого богача сразу же появляется сотня внебрачных детей.

— Верно, — соглашается Светик. — Мсье Сенье, вы можете подтвердить ваши слова?

— Да! — твердо говорит Сенье. — У меня есть письма Бриона моей матери и его перстень.

— Сначала надо проверить их подлинность, — замечает Роне.

— Все уже сделано, — торжествующе произносит Сенье. — Я прибыл сюда, чтобы вступить в наследство. А теперь, очень прошу вас, покиньте мои владения.

Собравшиеся начинают послушно расходиться, обмениваясь краткими репликами.

— Светик, я задержусь, — говорю я другу. — Не жди меня.

Уставшая за день Светлана не возражает. Судя по всему, ей хочется одного: поскорее добраться до дома.

Я хочу кое–что сообщить Сенье. Надеюсь, что этот человек задумается и расскажет хоть часть из того, что явно скрывает.

— Есть подозрения, будто мсье Брион был убит. Смерть его дочери мне тоже кажется не случайной, — говорю я.

— Что вы хотите этим сказать?! — удивляется Сенье.

— Только то, что у вас были самые веские мотивы устранить этих людей, — поясняю я. — Вы подозреваетесь в убийстве.

— Это я давно понял и без вас, — отмахивается наследник.

— Что ж, похвально. А вы ничего мне не хотите рассказать? — настойчиво спрашиваю я.

— Нет, мне нечего рассказывать! — он выходит из себя.

— Ох, опять придется всё выяснять самому, — печально произношу я.

С этими словами я покидаю мсье Сенье.

Я решил переселиться в дом Дюпле. Я давно намеревался сменить квартиру, и данное предложение кажется подходящим.

До Сент — Оноре недалеко, и я решаю пройтись пешком по улочкам. Уже начало темнеть.

Я иду, размышляя о политике, Мадлен и убийстве. Все это смешалось в одно и не даёт сосредоточиться. Я полностью погружаюсь в себя.

Ох, на мою голову опускается что–то тяжелое… все вокруг меркнет…

Я прихожу в себя… Не знаю, сколько я пролежал без сознания на темной улочке. Я не сразу могу сообразить, что случилось. Голова болит ужасно. Опираясь о стены домов, я добираюсь до дома № 366. С большим трудом удаётся улыбнулся Элеоноре, которая открыла дверь. Девушка что–то весело рассказывает, но я уже не слышу её слов.

Я добираюсь до кресла, тяжело опускаюсь в него и вновь теряю сознание.

Я очнулся в кровати. Вижу перепуганные лица, склонившиеся надо мной.

— Думаю, все будет хорошо, — говорит какой–то пожилой человек, вероятно, доктор. — Ему надо просто отдохнуть.

— Макс, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Светик.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Ему лучше отдохнуть, — повторяет доктор.

— Как скажете, мсье Субербиель, — кивает Элеонора.

Все выходят из комнаты.

— Я думаю, это переутомление, — говорит доктор Светик. — Здесь главное — покой.

Девушка кивает. В её глазах я замечаю тревогу.

Я, Светлана Лемус, наконец добрела до дома. Вспоминаю, что у меня есть прекрасные пирожные. Их прислала утром одна моя приятельница. У них гостил повар из Швейцарии. Только он умеет делать такие пирожные. Я спешила к Бриону и решила их съесть потом. Такое чудо не едят в спешке.

Камилл валяется на диване в гостиной. Он привязал к веревочке кусочек сыра и дразнит им моего кота. Вот изверг, знает, что Сили любит сыр. Через несколько секунд сиам ловит кусочек и съедает.

— Так нечестно, — обиженно бормочет Камилл. — Опять поймал.

М-да… Котик не виноват, что он умнее тебя.

Я оглядываюсь вокруг. Какой кошмар! Камилл превратил мою квартиру в ужасную помойку! Завтра горничная заломит мне цену за уборку.

Я иду на кухню, подхожу к шкафчику с посудой. Я туда убрала пирожные… понятно, от кого…

Вскоре я понимаю, что лакомиться пирожными мне не придётся, всё сожрал Камилл. Мои глаза начинают наполняться слезами. Если бы в этот момент в мой дом ворвались полицейские, я бы немедленно выдала им этого наглого обжору.

Мои размышления прерывает обиженное «Мяу». Я понимаю недовольство Соломона. Камилл уничтожил и его печёночный паштет.

— Светик, мы будем ужинать? — раздаётся веселый голос Камилла.

Судя по физиономии, ему очень хорошо.

Он демонстративно садится за стол.

Ох, на этот раз я была умнее. Я купила булочек, сыра и вина в соседней лавке, по дешёвке. Я достаю их из корзинки и ставлю перед Камиллом.

— А ещё говорят, что русские народ гостеприимный, — обиженно бормочет он. — Это что — весь ужин?