Ольга Трунова - Тень на камне.....

– Ну и ну!

– Браво, Стас!

– Вот это идея!

Захмелевшие археологи зашумели. Кто-то встал с места, пытаясь обнять руководителя экспедиции, кто-то тянулся к нему с бокалом. Невнятный сумбур голосов прорезал сухой четкий голос английского профессора:

– Простите, это слишком фантастическая версия. Языческие культы изучены достаточно хорошо. Ни у одного народа нет ничего подобного.

– И тогда решается загадка назначения Петры, – Воронцов, продолжая свою мысль, возвысил голос, стараясь перекрыть поднявшийся гам, – которую ваша точка зрения никак не объясняет.

– Что вы имеете в виду?

– Большое количество объектов общественного назначения – бассейны, термы, фонтаны, кроме того, обнаружены следы садов и парков. А сложнейшая система водоснабжения? Непонятно, зачем, например, три водопровода.

– Как зачем? Для страховки от разрушения природой или врагами…

– Но ведь, по-вашему, здесь находились только погребальные сооружения, – прервал его разгорячившийся Стас.

– Конечно, но здесь проходили религиозные обряды, приносили жертвы богам. Я не отрицаю, что в городе были жители, – возможно, жреческая община находилась в нем постоянно.

– Такое количество воды жрецам не нужно. Если же мы согласимся с тем, что это был город для живых, все становится на свои места. Тогда понятно, зачем несколько водопроводов: по двум самотеком шла вода для хозяйственных нужд, третий, выстроенный как система сообщающихся сосудов, доставлял чистую воду для питья. Тогда объясняется большое количество цистерн по всему городу – для сбора дождевой воды. Наконец, получает смысл наличие театра, бань, фонтанов, бассейнов, парков и садов. В городе мертвых все это лишнее.

– Но твоя оригинальная теория, Стас, не учитывает того факта, что бо́льшая часть зданий – все-таки святилища, – возразил Пьер.

– Не вижу противоречия. Это мог быть одновременно жилой город и сакральный центр.

– Я согласен с вами, что город представлял собой культовый и общественный центр, – снова подал реплику Меллоун, – но настаиваю, что он также являлся одним из пяти погребальных комплексов Набатеи.

– Но там же были и постоянные жители, – вставил Марков, – насчитывают до двадцати-тридцати тысяч.

Питер Коллинз с негодованием замахал руками:

– Что вы?! Это выдумки журналистов. Серьезные ученые считают – не больше двух тысяч. И то при условии, что в каждой комнате жили по десять человек. Ведь помещений, которые можно считать жилыми, очень мало.

– Если принять гипотезу Стаса, их окажется в разы больше, – задумчиво сказала Лидия. – Кстати, никто не упомянул еще один аргумент в пользу того, что Петра не являлась городом-кладбищем. Не принято погребать умерших рядом с жилыми домами.

– Почему же? В Уре мы находили захоронения непосредственно на территории домов, – парировал Меллоун. – Да и в соседней Иудее, как показали раскопки, в древности существовал обычай хоронить умерших непосредственно в домах.

– Вы приводите слишком отдаленный временной отрезок, – вновь заговорил руководитель экспедиции. – В той же Иудее с четвертого тысячелетия до нашей эры этот обряд изменился: сначала делалось временное погребение, возможно, тело находилось в пещере, а затем кости собирали в специальный глиняный сосуд – оссуарий и захоранивали вне жилища. А набатеи появились в этих местах гораздо позже: какую бы из предполагаемых датировок мы не взяли – седьмой или шестой век до нашей эры – в любом случае это первое тысячелетие. В этот период погребальные комплексы повсеместно было принято размещать уже вне места обитания живых. Кроме того, одно дело – похоронить родственника в особом дворе дома, и совсем другое – рядом с баней или бассейном. Такое не сообразно ни с какой логикой. Притом версия города мертвых противоречит известной фразе Страбона, – Стас предъявил свой главный козырь. – Вспомните, в шестнадцатой главе «Географии» он говорит, что набатеи относятся к своим умершим как к мусору.

– Он выражается даже посильнее, – со смешком подхватил Игорь, – как к куче дерьма.

– Неужели он так написал? – поразился Лыков. – Что-то я не помню. Правда, я читал довольно давно…

– Да, Страбон действительно выразился именно таким образом, и этому факту до сих пор не найдено объяснения, – признал Коллинз.

Профессор Меллоун поправил очки:

– Он мог ошибаться. Нельзя же так наивно верить всему, сказанному в древних источниках. Страбон, рассказывающий о своих впечатлениях, был чужеземным путешественником. Возможно, он был свидетелем, как хоронили какого-то бедняка или даже раба на общественном кладбище возле городской стены, которая обычно являлась местом свалки отбросов и мусора, и посчитал это традицией набатеев. Петре. ию раскопок не найдено ни одного скелета аней, бассейном и етатром. ющие общественные и храмовые комплексы, и если здес