Сергей Лушников - Излом

Время уходило и ему нужно поскорее попасть внутрь летней киноплощадки, и потому, сверкнув улыбкой, он начал заигрывать.

– Ах, Валя, Валя, Валентина, ты красива как картина, если был бы шанс…

Но его импровизированный стих оборвался жестом Валентины.

– Все – концерт окончен. Иди уже. Но предупреждаю – мест нет.

Он всунул десять копеек в теплую ладонь девушки и наклонился, чтобы поцеловать в щеку, но та вовремя увернулась и зыркнув своими зелеными глазищами, с напускной строгостью произнесла:

– Озорник, давай без этих твоих…

– Валентина, да я же с самыми серьезными намерениями. Нравишься ты мне.

– Болтун, ты. Намеренья у него, – девушка издала смешок и удалилась.

Он засунул сокровенный билет себе в карман, да поглубже. Авось еще пригодится. В летнем кинотеатре не было где яблоку упасть. Сельчане полностью заполнили его. Кто-то фильм смотрел стоя, а некоторые, самые проворные, вон даже принесли лавки из соседних дворов, заняв место прямо на проходе. Ему стоило большого труда протиснуться вперед, под недовольные возмущения, пытаясь подсесть к замеченному им Ивану Борисову, с которым он был в хороших отношениях.

– Подвинься, – шепнул он Ивану, и не став дожидаться ответа, насильно отодвинул мужчину в сторону, отвоевывая себе край сиденья.

– Я думал ты уже не придешь. Ты чего опаздываешь? – вскользь посмотрел на него Борисов и продолжил смотреть на экран.

– Задержался немного.

Происходящее на экране его мало интересовали, несмотря на участие в картине Смоктуновского и Ефремова, одних из самых популярных актеров советского кино. Его интересовало совсем другое. Он стал тщательно смотреть по сторонам, выискивая взглядом того, с кем у него была назначена встреча. Удалось это не сразу, а все из-за наполненного до отказа зала, мешая обзору. Вон он – сидит в окружении своей компании, бесцеремонно сплевывая шелуху от семечек прямо на пол. Высокий, широкоплечий, с красным, угреватым лицом и наглыми, чуть навыкате, темными глазами. Сочно похохатывая, парень с увлечением, явно рисуясь, обсуждал с приятелями, прошедшую только что смешную сцену из кинофильма. Парни смеялись вместе с ним, и смотрели на него по-особому: уважительно, некоторые даже подобострастно. Свита, которая всегда окружала его. Весь в своего отца. Такой же наглый, с недобрым блеском в глазах. Не король делает свиту, а свита короля. Ему ли не знать.

Мужчина поднял голову и посмотрел на небо. Ночь обещала быть темной, как раз ему на руку. Он посмотрел на свои ладони, а затем сжал их в кулаки. Подкравшийся гнев не самый лучший союзник. Его голова и все эмоции должны быть холодными и расчетливыми. Стоит, пожалуй, расслабиться и досмотреть фильм вместе со всеми.

– Забавное кино, – обронил он Ивану и звонко засмеялся, подхватывая общий хохот односельчан…

Макар Чуприна услышал голоса давно. Со слухом у него всегда был полный порядок. Зрение конечно уже не то, но на это есть причина – возраст, но вот слух… Можно сказать – идеальный. Даже дочка – и та часто повторяла, что слух у него музыкальный, и он мог бы спокойно преподавать в консерватории. То же скажет! Где он, а где консерватория! Нет, ему уж лучше здесь – в поле, чем в пыльных кабинетах.

Чуприна вышел из сторожки, прихватив с собой фонарь. В последнее время детвора, да и не только она, наладились делать «наскоки» на поле. Ему не раз приходилось нагонять их с бахчи. Да и сменщики его часто жаловались на частые «кавалерийские» рейды. Тут нужно держать ухо востро, зная суровый характер Хлебодара. Ведь не понимают, что арбуз еще не созрел, а все лезут, негодяи. Прищурив глаза, он вглядывался в ночную темноту, туда – откуда отчетливо доносились приглушенные голоса. С каждой секундой голоса слышались все отчетливей. Эти уж точно не идут воровать. Значит кто-то из начальства в первую очередь, – промелькнула первая мысль. Решили проверить? Кто? Свистун? Этот может. Водилось такое за Борисом Андреевичем. Пускай идет. Ему нечего волноваться. Он на месте. Обход сделан. Но тогда почему он слышит не один, а два голоса. «Кого ты прихватил с собой, а, Борис Андреевич?» – мысленно спросил Чуприна и стал дожидаться ночных визитеров.

В темноте он уже отчетливо разглядел два темных силуэта. Идут свободно, даже как-то вальяжно. Не похоже на Свистуна. У того шаг прямой, словно у военного. Чуприна включил фонарь и послал луч света вперед – на фигуры непрошеных гостей.

– Макар, да выключи ты свой фонарь, – донеслось до сторожа, и Чуприна сразу же узнал голос.