Дмитрий Лехович - Генерал Деникин

В дневнике Ксении Васильевны Деникиной от 5 июня 1922 года имеется следующая запись:

«Жизнь здесь действительно гораздо дешевле,… да и народ симпатичнее. Пока живем в пансионате за городом, в лесу. Воздух и окрестности чудесные, давно мы не делали таких чудных прогулок… Городок переполнен беженцами из отобранных у Венгрии областей».

Месяцем позже:

«Нравится мне Венгрия, то есть правильнее сказать Шопрон, ибо больше я еще ничего от Венгрии не видела. Такой обильный край. Столько «плодов земных» я давно не видела. Кругом нас горы, лес. Мы гуляем далеко. Заберемся куда-нибудь на поляну, откуда хороший вид на поля деревни, лежащий внизу город и на далекое большое озеро. Воздух - не надышишься!… И бывают минуты, что в мою душу нисходит мир, такой полный, как не бывал со времени до войны… Много здесь народу, говорящего по-русски. Бывшие военнопленные, или, как Антон Иванович их называет, «мои крестники» (генерал называл своими «крестниками» тех, кого его Железная дивизия в свое время захватила в плен). Говорят по-русски чисто, почти без акцента».

А вот заметка из не опубликованного генералом:

«Общее явление: ни следа недружелюбия после войны (враги!?). Чрезвычайно теплое отношение к русским. Каждый третий комбатант побывал в плену в России, и, невзирая на бедствия, перенесенные в большевистский период, все они вынесли оттуда самые лучшие воспоминания - о русском народе; о шири, гостеприимстве, о богатстве страны… Русский язык благодаря пленным очень распространен… Пленные венгры понавезли с собой русских жен…»

О жизни Антона Ивановича в Венгрии есть упоминание в письме русского дипломатического представителя в Будапеште князя П. П. Волконского. Он сообщал в Париж старшему русскому дипломатическому представителю за границей М. Н. Гирсу (С. Д. Сазонов к тому времени был уже не у дел), что «здесь держит себя вдали от всяких дрязг с достоинством и большой простотой генерал Деникин. Мы с ним навестили друг друга».

Приезжал к генералу с визитом и местный губернатор. Несколько раз навестили его английские и французские офицеры, члены миссии по установлению новых границ Венгрии. Но это вызвало некоторую подозрительность со стороны венгерской администрации враждебно относившейся к державам Антанты. Началась перлюстрация корреспонденции, появились филеры, следовавшие за Антоном Ивановичем по пятам. Однако, когда он пожаловался в военное министерство, наблюдение за ним и перлюстрация его почты были сразу прекращены.

Пребывание в венгерской провинции бывшего русского Главнокомандующего привлекло большое внимание местных военных и гражданских властей. Уединенный образ жизни Деникина, проводившего большую часть времени в работе над своим историческим трудом, был им непонятен. Так же, как и князь Волконский, они видели, что генерал «держит себя с достоинством и большой простотой», но некоторые из них приписывали нелюдимость генерала недружелюбию или пренебрежению. Даже П. П. Волконский говорил по этому поводу с Антоном Ивановичем и настойчиво советовал ему поехать с визитом к главе государства адмиралу Хорти. «Но, - отметил эту беседу генерал, - после года (жизни в Венгрии) мне показалось это неудобным, и я не пошел. Так и прожили мирно три года, отвоевав себе свободу замкнутой частной жизни».

За три года пребывания в Венгрии генерал трижды переменил место жительства. После Шопрона провел несколько месяцев в Будапеште, а потом снова поселился в провинциальном местечке, на этот раз вблизи от большого и живописного озера Балатон.

К тому времени генерал закончил свой монументальный пятитомный труд «Очерки русской смуты». Первый том вышел в октябре 1921 года; второй - в ноябре 1922; третий - в марте 1924; четвертый - в сентябре 1925; и, наконец, пятый - в октябре 1926 года. «Очерки» стали большим событием в русской мемуарной литературе.

У генерала Деникина имеются интересные сведения о том, как трудно ему было работать над составлением «Очерков».

Архив, вывезенный им из России, был далеко не полным. Всю работу, связанную с поиском документов, их систематизацией, проверкой, составлением чертежей и т. д., пришлось ему выполнить лично. Сундук с делами канцелярии Особого совещания (т. е. бывшего правительства Юга России), вывезенный в Константинополь, поступил в распоряжение генерала только в 1921 году. Кроме журналов Особого совещания сундук содержал подлинные приказы Главнокомандующего, а также сношения с иностранными державами и сведения о положении во всех новых государствах на окраинах России. С архивом бывшей Ставки генерала Деникина вопрос обстоял сложнее. Антон Иванович не желал обращаться к своему преемнику на посту Главнокомандующего. Но вопрос этот уладился благополучно сам собой. Зная о работе Антона Ивановича, генерал Кусонский, заместитель начальника штаба генерала Врангеля, предложил Деникину пользоваться архивом Ставки. Вскоре и сам генерал Врангель (находившийся после оставления им Крыма в Югославии) распорядился, чтобы все дела штаба Главнокомандующего за время управления Югом России генералом Деникиным перешли бы к последнему на хранение. Приходилось вести большую корреспонденцию с бывшими сотрудниками и подчиненными, чтобы получить от них детальные сведения о происходившем.