Кристофер Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

– Да уж, трудно предположить, что он умер от лихорадки. Но разве труп его не наводит на определенные соображения? Я, например, думаю, что убийца был довольно высокого роста или по крайней мере среднего.

Брат Гай устремил на меня недоуменный взгляд:

– Осмелюсь спросить, что натолкнуло вас на подобное предположение?

– Ну, во-первых, сам Синглтон был рослым мужчиной.

– Трудно судить о росте того, кто лишился головы, – возразил Марк.

– Я встречался с ним во время судебных заседаний. И помню, для того чтобы смотреть ему в лицо, мне приходилось весьма неудобным образом выворачивать шею. – Я заставил себя подойти к саркофагу и вновь взглянуть на труп. – Мы видим, что голова срезана прямо, а не по косой. Обратите внимание на то, как ровно она стоит. Если во время нанесения удара и убийца, и его жертва стояли, а скорее всего, было именно так, человек небольшого роста нанес бы удар под углом, и мы имели бы косой срез.

– Да, вы правы, – кивнул брат Гай. – Клянусь Пресвятой Девой, сэр, вы наблюдательны, как хороший лекарь.

– Спасибо. Хотя, признаюсь, мне не слишком хотелось бы упражнять свою наблюдательность на подобных предметах. Но, увы, однажды мне привелось своими глазами увидеть, как отрубают голову. И я представляю себе… – я помедлил, отыскивая нужное слово, – механику этого дела.

В глазах лекаря вспыхнуло откровенное любопытство, а я так крепко сжал кулаки, что ногти впились в ладони. На мгновение мною овладели воспоминания, которые я упорно гнал прочь.

– И уж если разговор зашел о механике, обратите внимание на то, как чисто убийца выполнил свою работу, – нарочито хладнокровным тоном продолжал я. – Голова отсечена одним ударом. Такое не всегда удается даже опытным палачам. А ведь их жертвы стоят на коленях, положив голову на специальную колоду.

Марк вновь бросил взгляд на отрубленную голову и кивнул.

– Наверное, обращаться с топором не так просто, – заметил он. – Я слыхал, что палач нанес Томасу Мору несколько ударов, прежде чем наконец отделил его голову от шеи. Но что, если наш убитый нагнулся? Например, ему надо было поднять что-нибудь с пола? Или же убийца заставил его наклониться?

– Дельное соображение, Марк, – заявил я после минутного размышления. – Но если бы в момент нанесения удара Синглтон наклонился, мертвое тело было бы согнуто в пояснице. Брат Гай скажет нам, так ли это было.

Я вопросительно посмотрел на монаха.

– Он лежал совершенно прямо, – задумчиво произнес брат Гай. – После убийства в монастыре было много разговоров о том, что снести человеку голову одним ударом чрезвычайно трудно. При помощи кухонных ножей, даже самого большого из них, такого не сделаешь. Именно поэтому многие братья подозревают, что тут не обошлось без колдовства.

– Но при помощи какого орудия можно отрубить голову стоящему человеку, вот в чем вопрос? – Я обвел глазами своих спутников. – Я полагаю, преступник действовал не топором, у топора слишком толстое лезвие. А тут нужно тонкое и чрезвычайно острое, такое как у меча. Что ты скажешь, Марк? Ты ведь у нас знаток оружия.

– Думаю, вы правы, – заявил Марк. – Похоже, убитому повезло, – добавил он с нервным смешком. – Лишь короли и представители высшей знати удостаиваются чести быть казненными при помощи меча.

– Да, ибо острое лезвие дарует быстрый конец.

– Я слышал, Анне Болейн отрубили голову мечом, – добавил Марк.

– Значит, смерть эмиссара Синглтона походила на смерть королевы-ведьмы, – прошептал брат Гай, осеняя себя крестом.

– Именно это мне и пришло в голову, – вполголоса сообщил я. – Я уже говорил вам, что мне однажды довелось видеть, как отсекают голову. И это была голова Анны Болейн.

Мы ждали на воздухе, пока брат Гай закроет склеп. Снег валил густой пеленой, мохнатые белые хлопья кружились в воздухе. Пушистый белый ковер уже прикрыл землю.

– Хорошо, что снегопад не застал нас в пути, – заметил Марк.

– Да, но, надеюсь, нам предстоит вернуться, а если снегопад в самом ближайшем времени не прекратится, дороги превратятся в месиво. Возможно, нам придется отправиться в Лондон морем.

Брат Гай, закончив возиться с ключами, присоединился к нам.

– Сэр, нам хотелось бы завтра предать земле тело несчастного эмиссара Синглтона, – сказал он. – Братья переживают, что останки его до сих пор не могут обрести покоя.

– А где вы собираетесь похоронить его? Насколько мне известно, у него не было родственников, так что вряд ли кто-нибудь пожелает перевозить его в семейный склеп.