— Я в морге?
— Ну что вы! — сказал доктор. — Рановато еще.
— Ты дома, Гиляй, — сказала Маша, появляясь в поле моего зрения. — Ложись обратно. Павел Семенович присматривал за тобой.
— Как я попал сюда? Сколько я был без сознания?
— Часов десять-двенадцать, не больше, — ответил Зиновьев, снимая белый халат. — Должны были хорошо выспаться.
— Это Ваня тебя привез, — сказала Маша. — Он ждал тебя, ждал, потом смотрит, ты долго не выходишь. Пошел, поругался с дворником, они пошли по этажам и нашли квартиру, где ты лежал без сознания. Дворник побежал за полицией, думали, ты мертвый. А тут ты бредить начал, ну Иван, недолго думая, оттащил тебя в пролетку, а тут уж мы втроем с Колей тебя наверх подняли.
— Тяжело было? — спросил я.
— Да уж, Гиляй, сколько я ни старалась, а ты не похудел.
— И не надо его травить постным, — сказал Зиновьев. — Владимиру Алексеевичу нужна простая, но сытная пища. Начните с куриного бульона, а потом можно и к котлеткам на пару перейти. Как начнет хорошо есть, значит, на поправку пошел.
— Спасибо вам, Павел Семенович, — растроганно произнес я. — Где же вы раньше были!
В прихожей раздался звонок. Коля заглянул в спальню.
— Там снова этот господин из Сыскного пришел, Захар Борисович, — сказал он.
Но Архипов уже собственной персоной вошел в дверь.
— А, Павел Семенович, — сказал он доктору, — Судя по тому, что вы здесь, мои мучения с господином Гиляровским уже закончились.
Но тут же он увидел Машу и смутился.
— Простите, Мария Ивановна, шутка, конечно, неуместная.
— Ничего, — махнула рукой Маша. — Мне теперь все равно. Гиляй очнулся, значит, все хорошо.
— Мне надо поговорить с Владимиром Алексеевичем, — сказал Архипов. — Если доктор не против.
— Говорите, — отозвался Зиновьев, — мои заботы тут закончились, теперь распоряжается Мария Ивановна.
Архипов повернулся к Маше.
— Только недолго, — сказа она озабоченно. — Володя еще слишком слаб.
Я прислушался к себе. Конечно, слабость в теле еще оставалась, однако и живым трупом я себя никоим образом не чувствовал.
Когда Маша вышла, Архипов подвинул к моему изголовью стул и сел на него.
— Какого черта вы поехали к Патрикееву? — спросил он. — Почему опять не посоветовались со мной?
— Так вы спали, Захар Борисович, — сказал я. — Кроме того, вы так убежденно отстаивали виновность Горна! Я понял, что никто, кроме меня, не верит в виновность Патрикеева. Вот и поехал к нему, чтобы вывести на чистую воду.
— И чуть не погибли. Мы нашли тот флакон, из которого он поливал вас ядом.
— Что там было? — спросил я.
— Никотин. Тот самый, которым отравили Чепурнина. Вам повезло — после клуба он не успел наполнить пузырек новой порцией и потому вам достался только остаток. Несколько капель. Их бы хватило, не закройся вы рукой. Вы понюхайте свои руки.
Я поднес ладони к лицу — от них сильно разило табаком.
— Я уже был тут, через два часа как вас привез ваш извозчик. После обыска на квартире Патрикеева. Прислугу мы задержали, но женщина не знает, куда тот сбежал.
— Конечно. Только вот что странно, Захар Борисович, вы же читали папку с досье, как и я, но почему-то не обратили внимания на информацию о заложенных фабриках Патрикеева!
— Почему не обратил? — поджал губы Захаров. — Конечно, обратил и сделал точно такие же выводы, как и вы, Владимир Алексеевич.
— Но задержали Горна!
— Горна задержал не я, а господин Ветошников, — ответил сыщик. — И это показалось мне очень кстати. Павел Иванович сейчас у нас. Он думает, что мы обвиняем его в убийствах, так что когда он придет в себя, я учиню ему допрос. Если бы не вы, Владимир Алексеевич, уже к сегодняшнему вечеру я бы получил от господина аптекаря показания, которые позволили бы мне обвинить Патрикеева. Вот вы, когда поехали к нему, думали о доказательствах?
— Нет. Но я решил заставить его действовать.
Архипов кивнул:
— И чуть было не погибли сами.
— Но Патрикеев собирался бежать!
— Ну и пусть! Ну и пусть! За его домом было установлено наблюдение. Куда бы Матвей Петрович ни поехал, его всюду бы сопровождали мои филеры. И мы взяли бы его тепленьким на основе показаний Горна! И, кстати, на основе ваших показаний. А вы чуть было не лишили меня ценного свидетеля.
Архипов казался сильно раздраженным. Я положил свою руку на его сжатый кулак.
— Сердитесь на меня, Захар Борисович?
— Я на себя сержусь в первую очередь, — сказал Архипов. — Слишком часто я терял друзей вот так… По вине своей нерасторопности. И не только друзей.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу