Вадим Нестеров - Московиты. Книга первая

Вот, собственно, и вся Северо-Восточная, «татарская», Русь. Было еще мощное княжество Смоленское, но его с недавних пор подмяла под себя соседняя Литва. Вот к соседям и перейдем. Однако здесь нам придется задержаться, потому как без расклада внешнеполитической обстановки нам никогда не понять действия Юрия, его племянника и всех остальных наших героев.

Знания наших предков о мире за границами северо-восточных русских княжеств никак не назовешь богатыми и разносторонними. Летописцы наши считали необходимым упоминать о событиях, происходящих лишь в четырех странах – Византии, Тевтонском Ордене, Орде, да Литве. Вот ими, по большому счету, и исчерпывался весь тогдашний мир – с точки зрения обычного человека, естественно.

Причем Византия была скорее виртуальным, воображаемым государством. Слишком уж далеко она расположилась, ее мало кто видел, а уж тем более жил там – «к грекам» все-таки добирались считанные единицы наших соплеменников. Однако знали о ней все.

И немудрено – это все-таки была родительница, «духовная мать» Руси. Связь с ней не прерывалась никогда, даже в самые страшные годы. Именно оттуда к нам прибывали духовные пастыри, именно ей мы считали своим сыновним долгом помогать в трудную минуту, а помощь ей требовалась в те времена ой как часто. Но повторюсь – в представлении рядового русского это была все-таки не реальная страна, а воображаемая держава, некий образ, сконструированный в голове. Ситуация в Византии в те времена была более чем сложной, тысячелетняя империя находилась на грани исчезновения под натиском турок. И эти события, вроде бы происходящие за семью морями, в итоге оказали самое непосредственное, и едва ли не определяющее влияние на судьбу России. Но об этом поговорим в свое время.

Обратимся теперь к непосредственным соседям. На северо-западе с русскими землями граничили владения Тевтонского ордена. В историю этих рыцарей-монахов, палестинских крестоносцев, призванных в наши заглушкинские места польским князем Конрадом Мазовецким мы не будем вникать подробно. Потому как в описываемое время об Ордене, похоже, всерьез помнили только его непосредственные соседи – «пскопские» да «новгородские». Граничащий с нашими боярскими республиками Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum (так он официально именовался) к тому времени уже не играл серьезной роли в региональных раскладах. После того, как уязвленная Литва в компании с поляками, которым Орден перекрыл выход к морю, перебила ему хребет в Грюнвальдской битве, государство миссионерствующих рыцарей действительно не заслуживало серьезного внимания. От этого удара они так никогда уже и не оправились и лишь глубже и глубже погружались в ничтожество, пока Иван Грозный не разнес это прогнившее строение одним пинком.

Орден, в отличие от многих других государств, «отдав концы, не умирает насовсем» – в этой куколке вызрела Пруссия, из которой, в свою очередь, вылупится Германия, но до этого еще долгие и долгие годы. Пока же Орден де-факто сошел со сцены.

Иное дело – Орда и Литва, это были игроки куда посерьезнее. Здесь нам придется остановиться и осмотреться.

Начнем с Орды. За множество десятилетий русские люди давно уже привыкли жить «под татарином». Привыкли ездить в столицу Сарай с подарками, подобно тому, как при Союзе и большие, и малые номенклатурщики из Риги или Еревана постоянно мотались в Москву – кому партию новых «БелАЗов» для своего автохозяйства выбить, кому вопрос с назначением решить. Привыкли выносить на суд ханский возникающие споры – иметь над собой высшую власть не всегда плохо, и разрешение споров вердиктом высшего судьи почти всегда оборачивалось меньшей кровью и обидами, нежели прежние самостоятельные разборки. Привыкли, наконец, просить помощи, чаще всего – военной. Привыкли до того, что сами воевать практически разучились. Как верно пишет Карамзин: «Однако ж Россияне XIV и XV века вообще не могли равняться с предками своими в опытности воинской, когда частые битвы с неприятелями внешними и междоусобные не давали засыхать крови на их мечах и когда они, так сказать, жили на поле сражения. Кровь лилася и во время ига Ханского, но редко в битвах: видим много убийств, но гораздо менее ратных подвигов[1]».

По большому счету мы привыкли жить за плечом у татар, надежно укрывшись за ними, спрятавшись от злого мира. И не спешите брезгливо кривить губы, в очередной раз поминая «рабскую сущность русских». Во-первых, особого выбора никто не предлагал, а противником татары были страшным. Не забывайте, что не было в свое время во всем мире государства, могущего устоять перед этим невесть откуда взявшимся «кнутом божьим». И если бы не смерть великого хана Угэдэя, прервавшая великий западный поход, кто знает, на берегу какого моря остановили бы свой неумолимый бег эти страшные всадники на низкорослых косматых лошадках?