Вадим Нестеров - Московиты. Книга первая

Кстати, как вы понимаете, для того, что бы высылать войско, надо было его иметь. Но воинам надо платить, а с деньгами в нищей тогда Руси традиционно было неважно. Приходилось жертвовать частью своих владений. Со своей военной дружиной – боярами, удельный князь обычно расплачивался теми же самыми селами, на доход с которых они и жили. Боярские вотчины были удельными княжествами в миниатюре – практически такие же суверенные владения, наследуемые от отца к сыну. И даже если боярин переходил на службу к другому князю (а он имел на это полное право при соблюдении определенных условий), вотчина обычно оставалась за ним. Теперь вы можете представить все масштабы «лоскутности» этого одеяла.

Впрочем, князей и бояр связывали не только «служебные», но и самые прозаические финансовые отношения. Дело в том, что великое княжество отнюдь не было вершиной этой «криминальной пирамиды». Суверенных русских княжеств тогда просто не существовало в природе – все они входили в состав того или иного государства. Северо-восточные княжества, в том числе и Московское, были частью государства, ныне известного как Золотая орда. И, как прилежные подданные, время от времени они были обязаны перечислять «в центр» изрядную сумму в виде налогов. Налог этот назывался на Руси «ордынским выходом».

Первые годы после завоевания татары дань собирали самостоятельно, посылая на Русь свою налоговую полицию – «баскаков». Однако в начале XIV века русские князья убедили их, что эту ответственную функцию лучше передоверить товарищам на местах. Мы, дескать, и народишко здешний лучше знаем, поэтому и налога соберем побольше – пришлого-то всяк надуть норовит, а у нас, шалишь, у нас не забалуешь! Мы-то здесь рядышком, мы из них все вынем! Опять же, вам лишний чиновничий аппарат содержать не требуется, какая никакая, а экономия…

Значение великого князя было в том, что именно у него был эксклюзив на право платить «выход» в Орду. Именно в его руки стекался весь «выход» с княжества, пользуясь терминологией тех самых ОПГ, именно он «держал общак». Никто больше право на это не имел. Надо ли разъяснять, какие преимущества это давало? Не случайно любые попытки выстраивания отношений «с центром» самостоятельно, через голову великого князя, пресекались незамедлительно. Во всех договорных грамотах великих князей со своими братьями фраза «Мне знать Орду, а тобе Орды не знать» присутствовала непременно.

А теперь просто попробуйте представить себе, насколько сложно было управлять этой рыхлой и аморфной структурой. Надо выход собирать, а этот плачется – дескать, град у меня был, весь урожай побило, людишки лебеду жуют, не с чего мне выход давать. Другой блажит, что он прошлый раз передал, за соседа доплачивал, поэтому сейчас ему скидка полагается. Третий намекает, что надо бы долю его уменьшить, у него народец в бега подался, три деревни пустые стоят, собаки, и те сбегли. С третьим братцем поругались, он волком смотрит, к нему и не подойди лишний раз, младший тоже обижен – мой боярин на его боярина наехал (не примите за сленг, этот слово тогда очень часто использовалось именно в привычном сегодня значении), а я де на суде неправедно сторону своего держал. А мой собственный набольший боярин тоже губы дует, к рязанскому князю отъехать грозит. Племянник с тверичами сцепился, никак деревеньку пограничную поделить не могут, скоро до сабель дойдет. И ведь не цыкнешь ни на кого, к ногтю не возьмешь – чай не холопы какие. Вольные люди, в своем праве!

В общем, не было у великого князя методов против Кости Сапрыкина. Был он, по сути, чисто номинальной фигурой, которая «царствует, но не правит», не более чем «смотрящим» над буйным, самовольным и разношерстным племенем.

Но пресловутое Московское княжество и в этом отношении стояло несколько особняком. Пора уже познакомится с «нашей древней столицей» во времена ее молодости.

***

К моменту противостояния дяди и племянника Московское княжество было одним из крупнейших и авторитетнейших в татарской части Руси. Но так было отнюдь не всегда, семейство московских князей – классический вариант грязи, выбившейся в князи, или, выражаясь по-иностранному, self-made man.

Город Москву, как мы все помним из школьного курса, основал еще Юрий Долгорукий, который и закатил там «обед силен». Однако тогда ни о каком княжестве и речи не было – Москва долго оставалась небольшим городком, который давался в удел то тому, то другому князю, причем, как правило, самому незначительному – обычно младшим сыновьям. Самостоятельным, как бы сегодня сказали, «субъектом федерации» она стала только при татарах, вскоре после смерти Александра Невского. Дабы хоть чем-то наделить его младшего и малолетнего сына Даниила, было образовано отдельное Московского княжество, а невеликий город Москва стал столицей, или, как говорили тогда, стольным градом.