Вадим Нестеров - Московиты. Книга первая

Увы, «дожать» ситуацию Василий Васильевич так и не успел. В ночь с 27 на 28 февраля 1425 года на пятьдесят четвертом году жизни скончался великий князь московский Василий Первый. Через десять дней у его единственного сына, Василия Васильевича, был день рождения. Ему исполнилось десять лет.

Итак, ситуация проста. Претендентов двое – популярный в народе князь, которому только что перевалило за пятьдесят, и десятилетний пацан.

На кону – великое княжество Московское.

Однако давно уже пора подробнее разглядеть наш пресловутый приз – то самое Великое княжество Московское, которое и оказалось на кону в неизбежном споре между дядей и племянником.

Словосочетание «Великое княжество Московское» я предлагаю разбить на две части и поговорить сначала о великом княжестве как таковом, а уже потом – конкретно о московском княжестве.

Прежде всего – не стоит воспринимать тогдашнее великое княжество, как государство в нашем теперешнем понимании. Ничем подобным там и не пахло – никакой тебе «властной вертикали», ни даже «федеративного договора». С точки зрения властных отношений вся территория северо-восточных русских княжеств представляла собой огромное лоскутное одеяло. В роли лоскутков выступали так называемые уделы, от довольно обширных до совсем крошечных – пара нищих деревенек в два крестьянских двора. Но каждый хозяин своего наследственного владения (вотчины, по-другому – «отчины», то есть «от отца полученное»), кем бы он ни был, в своих землях являлся полноправным хозяином и плевать хотел на любого князя. Это его земля, только он на ней хозяин, и никто, кроме него, не вправе судить-рядить, карать и миловать ее жителей. С «вышестоящим начальством» его связывали чисто деловые отношения.

Честно говоря, аналогия «великому княжеству», показавшаяся мне наиболее подходящей, лежит вовсе не в сфере государственного права. Помните, когда мы рассуждали о тогдашних принципах наследования, ключевым понятием для нас было «семья». По-итальянски – «мафия».

Именно систему «организованных преступных группировок» русские княжества и напоминали больше всего. Со всеми атрибутами – рыхлой структурой, постоянно заключаемыми, тут же пересматриваемыми и часто разрываемыми личными договоренностями, постоянными внутренними и внешними конфликтами, отпадением и приращением составляющих. Систему, где каждая мафия-семья контролировала ту или иную территорию, те или иные структуры, периодически устраивая внутренний или внешний передел. Как мы помним, каждый член великокняжеской семьи после смерти отца получал удел: те или иные города и села. Цель этого надела была самая благая – что бы сын с голоду не умер. Сходство с мафией усиливало и то обстоятельство, что отношения удельных князей с подданными вполне укладывались в традиционную схему «крышевания».

Именно так. Не стоит думать, будто знаменитые рэкетиры 90-х годов придумали что-то новое. В любые смутные времена (а те времена были куда более лихими, чем пережитые нами на излете XX века) трудолюбивые, но мирные граждане непременно образуют устойчивый симбиоз с ленивым, но дерзким и воинственным асоциальным элементом, и основные принципы этого взаимодополняющего союза не меняются никогда.

Каждое село или город во владениях князя периодически отчисляло ему оговоренную сумму, он же в ответ гарантировал им:

1. Всяческую защиту от многочисленных любителей разжиться чужим добром на дармовщинку.

2. Разбор и справедливое разрешение возникающих между «налогоплательщиками» недоразумений.

3. Партнерскую помощь на случай форс-мажорных обстоятельств: в случае неурожая или мора князь вполне мог поделиться с «крышуемыми» подданными собственными запасами.

Интерес, как мы видим, обоюдный – «подконтрольные структуры» получали более-менее стабильную жизнь, а князь – источник дохода.

Что же, кроме родственных отношений, объединяло между собой самих удельных князей, и какова была роль великого князя, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор?

Да то же самое, только в большем масштабе. Прежде всего – забота о собственной безопасности – уделы у князей часто были небольшими, а врагов хватало. Даже если не брать в расчет иностранные государства, тех же самых русских княжеств и окромя московского было преизрядно, и ни одно из них не отказалось бы поставить под свой контроль еще одно доходное предприятие. Значит, надо было объединять усилия. Поэтому братья обычно заключали военный союз и договаривались о совместном ведении боевых действий: «Сяду я на конь (пойду в поход) сам с своею братьею, то и тебе, брат, послать ко мне на помощь двух своих сыновей да двух племянников, оставив у себя одного сына; если же пойдут на нас или литва, или ляхи, или немцы, то тебе послать детей своих и племянников на помощь; корм они возьмут, но иным ничем корыстоваться не должны. Также если пойдут на вас татары, литва или немцы, то мне идти самому к вам на помощь с братьями, а нужно будет мне которого брата оставить у себя на сторожу, и я оставлю[1]« .