Давид Кон - Сделка обреченных

Но такой вариант посетительницу не устроил. Она заявила, что сведения нужны ей немедленно. Петра хотела было возмутиться. Не хватало еще, чтобы ей, с ее квалификацией и опытом работы, какая-то посетительница диктовала, как нужно работать! Но случайно проскользнувшее упоминание об участии посетительницы в завтрашнем грандиозном открытии Недели высокой моды в корне изменило ее отношение к происходящему. Петра осторожно задала уточняющие вопросы и убедилась, что это не сон. Сидящая напротив нее элегантная молодая дама действительно модельер. И не просто модельер, а автор коллекции, которая будет демонстрироваться завтра в специально перестроенном зале ресторана Laperouse сразу после коллекции Миучии Прада. Вот почему все данные нужны ей так срочно. Ведь завтра времени заниматься домашними проблемами уже не будет. Петра понимающе кивнула. А когда посетительница протянула ей пригласительный билет на это торжество вкуса и изящества, Петра была готова найти ей фамилии всех проводников, сопровождавших все вагоны Восточного экспресса, начиная с первого рейса в 1875 году. Петра вскочила, предложила гостье кофе, получила благожелательный кивок и заметалась, просыпая сахар и расплескивая кипяток. Ей было очень стыдно за свой рабочий жакет и белую блузку с глупыми кружевами. Конечно, нельзя так одеваться! Но она давно махнула на себя рукой, она привыкла общаться с бумагами и экраном компьютера. Кто же мог подумать, что судьба подарит ей такую удивительную встречу?! Знай она о таком, конечно, надела бы свое любимое сиреневое платье, которое до сих пор она надевала только на свидания.

Петра поставила перед чудо-гостьей чашку кофе и тарелочку с печеньями и умчалась в архив, не выпуская из руки билеты, которые позволят ей вечером сидеть рядом со звездами кино, акулами бизнеса, а может быть, с министрами.

Лиза отпила из чашки немного весьма недурного кофе и откусила кусочек печенья. Напротив нее, на стене, висел плакат, призывающий совершить увлекательное путешествие из Парижа в Стамбул через всю Европу. Лиза едва успела познакомиться со всеми прелестями этой поездки, полюбоваться счастливым лицом красавицы, вкусившей от блюд в вагоне-ресторане и побывавшей на демонстрации фильма в салон-вагоне, как дверь открылась и вернулась Петра. В руках у нее было нечто среднее между небольшой папкой и большой книгой, выцветшее и источавшее характерный запах старины.

– Списки проводников я не нашла, – виновато сказала она. – Но вот отчеты начальника поезда о поездках того периода.

– Отчеты составлялись по каждой поездке? – ужаснулась Лиза.

– Конечно! – Петра развернула книгу-папку на столе. – Сразу после возвращения в Париж из рейса начальник поезда писал рапорт. Сейчас мы найдем двенадцатое апреля.

Несколько секунд она переворачивала желтые листы, осторожно укладывая каждый из них на предыдущий, и наконец сказала:

– Вот. Двенадцатое апреля. К отчету начальника поезда Валери Фоша приложен рапорт проводника Гастона Анри. Как раз проводника двенадцатого вагона.

Петра подняла на гостью сияющие глаза. Она была счастлива, что выполнила просьбу важной посетительницы, оказавшей лично ей, Петре, столь значительную услугу.

– Вы позволите? – спросила Лиза, едва сдерживая нетерпение.

– Конечно! – Петра развернула книгу-папку к Лизе, обошла стол и встала за спиной чудо-посетительницы, едва удерживаясь, чтобы в приливе чувств не погладить ее по элегантно уложенным рыжим волосам.

Лиза провела рукой по рапорту. Чернила на нем почти выцвели, и в некоторых местах разобрать написанное было нелегко.

«В Потсдаме, – прочла Лиза, – поезд стоял на две минуты больше положенного. В мой вагон поднялись четверо германских полицейских. Как только поезд тронулся, они сказали мне, что я должен опустить штору в своем купе и не выходить в коридор до следующей станции, то есть до Берлина. Они прошли по всем купе вагона и попросили пассажиров о том же – не выходить из купе и опустить шторы на окнах. Когда поезд прибыл в Берлин, полицейские разрешили мне выйти из купе и выполнить свои обязанности по приему пассажиров. Как только поезд тронулся, полицейские еще раз повторили свое требование – опустить шторы и не выходить из купе. Через три минуты поезд внезапно остановился. Судя по звукам за окном, к поезду подъехала машина, затем хлопнула дверь вагона, и поезд вновь тронулся. Примерно через двадцать минут я услышал в коридоре какой-то шум и выглянул за дверь. Полицейские, стоявшие в коридоре, очень резко приказали мне закрыть дверь. За несколько километров до следующей станции Фюрстенвальде поезд вновь остановился. И вновь я слышал звуки подъехавшей к вагону машины. Когда поезд тронулся, в мое купе вошел полицейский и сказал, что я могу поднять штору и выйти. В вагоне дежурили трое полицейских. Через несколько минут поезд остановился в Фюрстенвальде. Как только я открыл дверь вагона, в него вошли несколько полицейских и человек в штатском, предъявившие мне удостоверения службы безопасности. Они прошли в купе номер восемь. Я попытался пойти за ними, но полицейские, дежурившие в коридоре, остановили меня. Когда до отхода поезда осталось пять минут, полицейские попросили всех пассажиров разойтись по купе и освободить коридор, что и было выполнено. Из купе номер восемь полицейские вынесли носилки, на которых лежал мешок из черной клеенки. На мой вопрос, что произошло, мне ответили, что у одного из офицеров германской таможни внезапно пошла кровь горлом и он скончался. А вся операция, проведенная в вагоне, была направлена на поиск контрабанды. Носилки вынесли из вагона и унесли в здание вокзала в окружении полицейских. Оставшиеся в вагоне полицейские продолжали удерживать всех пассажиров в их купе. За минуту до отхода поезда из купе номер восемь вышли два человека в штатском. Они покинули вагон, а за ними и все полицейские. Купе номер восемь не было опечатано, но пассажира, ехавшего в этом купе, не было. На мой вопрос, куда делся пассажир из восьмого купе, один из людей в штатском ответил: «Не знаю. Наверное, сошел». Это было странно. У этого пассажира был билет до Стамбула, и я не видел, как он выходил из вагона. Больше этот господин в вагоне не появился. Предполагаю, что именно его тело полицейские вынесли на носилках из купе. На ковровом покрытии купе остались темные пятна, которые, возможно, являются пятнами крови.