Александр Пензенский - Улыбки уличных Джоконд

Лишь однажды проскользнула полунамеком тема общего будущего. Уже после того, как он перестал именовать горничную по имени-отчеству и вручал ей второй ключ от квартиры, Зина, принимая, натянула колечко, на котором висел сам ключ, на безымянный пальчик и улыбнулась:

– Почти впору. Вот и обвенчались.

И хлопнула дверью прежде, чем Маршал смог придумать что-либо в ответ.

Теперь же подготовился Константин Павлович основательно – заказал на вечер хороший столик в «Дононе», не в зале, а в саду, чтобы можно было спокойно поговорить. Ресторан был выбран даже не столько из-за статуса, сколько из-за стратегического расположения – Зина обычно доезжала из дома на «пятом» трамвае до Мойки и шла на квартиру к Маршалу нечетной стороной. Расчет был на то, чтобы встретить ее на Певческом мосту и, воспользовавшись ее неминуемым замешательством, утащить в ресторан. Уж оттуда она точно не сбежит, постесняется.

В начале пятого, заняв пост ровно посередине моста (вдруг Зина решила бы пойти по другой стороне), Константин Павлович, прикрывшись свежим выпуском «Петербургской газеты», изготовился ждать. Самым сложным в этом занятии оказалось не отвлечься на чтение, ибо в главной статье номера описывались очень волнующие Маршала события переворота в Тегеране.

К счастью, описания новых злоключений юного шаха закончились как раз вовремя – подняв в очередной раз глаза над газетным листком, Константин Павлович увидел Зину, довольно споро идущую вдоль линии домов. Порыв летнего ветра приподнял полы ее шляпки, она ахнула, прижала рукой головной убор – и ахнула во второй раз, увидев сворачивающего на ходу газету Маршала. Тот же, воспользовавшись изумлением и растерянным состоянием девушки, заложил ее руку за свой локоть и направился в знакомую арку.

Пройдя вслед за распорядителем к столику, Константин Павлович взялся за спинку стула. Зина, поняв, что момент для бегства упущен, обреченно опустилась на затянутое полосатым атласом мягкое сиденье. Тут же подлетел официант-татарин в черном фраке и с шелковым бантом на короткой шее и затараторил:

– Константин Павлович, добрый вечер. Настоятельно рекомендую лангусты – наисвежайшие, сегодня утром на льду доставили. Само собой, отменные раки по-бордоски, ваши любимые. Суп «Пьер ля Гран» оставили в меню после академических обедов…

Маршал остановил словоохотливого служителя:

– Ты вот что. Принеси нам бутылку «Поммери». И сельтерской. Даме «Сюпрен де войяльс» и шарлотку «Помпадур», а мне котлеты по-царски. И закусок поставь каких-нибудь. Лангустов своих давай.

Официант, удивленный непривычной напряженностью в голосе постоянного клиента, на мгновение приподнял бровь, внимательно посмотрел на Зину и нерешительно протянул:

– А не желают ли все-таки господа переменить столик? В зале скоро оркестр румынский заиграет, новая программа, очень чувствительная, романти́к.

От «романти́ка» шея Константина Павловича густо покраснела, он закашлялся и буркнул:

– Спасибо, не надо оркестра.

Зина же, напротив, смущенной уже не выглядела и за терзаниями своего спутника наблюдала, с трудом удерживая уголки губ от улыбки.

Стол довольно быстро покрылся блюдами и тарелками, хлопнуло шампанское, зашипело в бокалах. Константин Павлович жадно осушил стакан ледяной воды, скомкал накрахмаленную салфетку. Утренняя решимость его не покинула, но из головы напрочь вымело все заготовленные слова. В поисках поддержки он обшаривал глазами ресторанный дворик, увидел, как у декоративного прудика сизый голубь топчется вокруг белогрудой подруги, и еле сдержал готового сорваться с губ «черта». Однако тянуть дальше уже было просто неприлично. Маршал приподнял бокал с вином:

– Зина… Зинаида Ильинична… Я хочу выпить за тебя… За вас…

Зина лукаво прищурила густые ресницы:

– Константин Павлович, стоило ли ради такого красноречивого тоста заманивать меня в это роскошное место?

– Что? Да нет, конечно, не ради тоста. – Маршал опять покраснел. – Ты что, издеваешься надо мной?

– Продолжайте, Константин Павлович, я больше не стану вас перебивать. Вы и сами собьетесь, – все-таки прыснула в платок Зина.

– Верно, – сконфуженно улыбнулся молодой человек. – Собьюсь. И думаю, что не раз. – Он пригубил из бокала. – Зина. Ты стала мне очень близка в последнее время. То есть я не про… Черт. Хоть на французский переходи, так неуклюже и пошло все это звучит на родном наречии. Зина! Так дальше продолжаться не может! Мы должны пожениться. Можем даже повенчаться, хоть я и не верующий. В конце концов, это мой долг как порядочного мужчины!