Борис Конофальский - Инквизитор. Раубриттер

Он развернулся в ту сторону, в какую указывал молодой фон Мален и сразу понял, о чём тот говорил.

Ему улыбалась сама Элеонора Августа, девица фон Мален, четвёртая дочь графа. Незамужняя дочь. Она сидела рядом с красивой женщиной с рыжими волосами, которая тоже ему улыбалась. Немного… нет, не робея, с чего бы ему робеть перед женщинами? Он неспеша он двинулся к ней, на каждом шагу кланяясь тем дамам и господам, что сидели в ложе до неё. Нелегко в латах и при мече, никого не коснуться и не задеть, пробираясь между кресел. Так дошел до Элеоноры с красивой дамой, остановился и поклонился им низко.

– Бригитт, уступите кавалеру место, – сказала Элеонора Августа, улыбаясь ему ласково.

Красивая женщина тут же встала, её лицо в веснушках было приветливо, она улыбалась, стараясь сгладить неловкость и освобождая ему место, но Волков не сел в освободившееся кресло.

– Что же вы, кавалер? – Настаивала Элеонора, похлопав ладонью по подлокотнику. – Садитесь, Бригитт моя служанка, она постоит.

– Госпожа, я так не могу, – улыбался Волков.

– Садитесь, кавалер, – произнесла рыжая Бригитт. – Садитесь, я просто берегла место.

– Нет, госпожа, – настоял он. – То не достойно будет.

– Ах, как вы щепетильны, – сказала Элеонора и на её лице мелькнула тень недовольства. Видно, не привыкла дочь графа, что бы кто-то не выполнял её просьб. Но она не стала настаивать. – Лакеи, лакеи, кресло рыцарю!

Кресло нашлось сразу, но вот чтобы поставить его, втиснуть меж других, пришлось многим господам привстать. Ничего, Волоков о том не волновался, а вот красивая женщина Бригитт краснела и стеснялась от доставляемых всем неудобств.

– Спасибо, – сказал Бригитт негромко.

Кавалер в ответ молча поклонился.

Наконец, все расселись, и Волков стал разговаривать с дочерью графа. И опять заметил, что она неглупа, хотя очень своенравна. Она с удовольствием смеялась его шуткам, Бригитт тоже, хотя намного скромнее. Особенно им нравилось, когда он шутил над важным видом господ рыцарей, что один за другим с людьми своими выходили, чтобы пройти пред маршалом и гауптманами.

И всё было бы хорошо, только вот жарко ему было сидеть в доспехах да ещё в фальтроке поверх них. Хорошо, что лакеи разносили разбавленное вино с ледяной крошкой. И хорошо, что не стал он под доспех надевать стёганку, а надел их прямо на рубаху. Не на войну же шёл. Впрочем, ничего, ему было не привыкать, на службе в гвардии иногда так стоял он в доспехе часами на солнце, и ничего, не помер.

Сидеть пришлось недолго, оказывается, он со своими людьми проходил где-то в середине. За ним не так уж много господ было.

Из тех, что он увидал, были все неплохи. Кавалер за шутками с дамами заметил, что только с этого графства можно собрать не менее тысячи хороших бойцов.

Протрубили трубы, всё, конец. Герольд прокричал, что завтра на заре начнётся второй день турнира, где и встретятся все те, кто сегодня одержал победу, и попросил всех расходиться.

– Кавалер, друг мой, – его поймал граф, когда все расходились из ложи, – не убегайте, скажите, осчастливите ли вы меня?

– Чем же господин граф? – Удивился Волков.

– Маршал, – продолжал граф, обращаясь уже не к Волкову, – вы представить себе не можете, какой бриллиант хранит этот счастливец.

– Какой же? – Продолжал не понимать кавалер.

– Да про сестру я говорю про вашу, про Брунхильду! – Граф молитвенно сложил руки и поглядел на небо. – Ах, вот поистине ангельская красота, вы не поверите, маршал, она сочетает в себе силу и жизненность простой крестьянки и благороднейшую красоту прекрасной девы. Жизнь, жизнь так и струится из неё!

Тут граф был прав, Волков тоже так считал, только высказаться он так не смог бы.

– Так привезли вы свою сестру? – Полюбопытствовал маршал.

– Да, господа, привёз. – Ответил кавалер.

– Так отчего же она не была с нами в ложе? – Негодовал граф.

– Она охраняла мой шатёр! – Спокойно и с улыбкой ответил кавалер.

– Варвар! Дикарь! – Закричал граф. – Немедля её ко мне во дворец, я буду танцевать с ней.

– И я, если она действительно так прекрасна. – Добавил маршал.

– Хорошо, но первые танцы она уже обещала, – сказал Волков.

– Обещала? Да кому же? – Неистовствовал фон Мален.

– Каким-то трём юнцам.

– Имена, вспените их имена, я велю не пускать этих мерзавцев во дворец. – Притворно злился граф, и все господа, стоявшие рядом и слышавшие их разговор, смеялись.

И Волков смеялся. Так же, как и эти господа, он вдруг поймал себя на мысли, что они не отличают его от себя, принимают его за такого же, как они. Да, он стал таким же, как они, и ни один из них даже не вздумает этого оспаривать. Он был им ровней. Он мог шутить с графом! С графом! С господином целой земли. Он запросто говорил с первым маршалом курфюрста, большого сеньора. Раньше, пять лет назад, он мог только кланяться ему и выполнять его приказы. Даже ценой своей жизни. А теперь этот маршал стоит и с улыбкой рассуждает об очереди на танец с его «сестрой».