Александр Омельянюк - Детство

– «Борис Фёдорович, я всю войну был без языковой практики, хочу подтянуть свой французский. Что-нибудь посоветуйте».

– «Хорошо, Пётр Петрович, я что-нибудь придумаю и сообщу вам».

– «А почему бы нам не отслеживать французскую прессу не здесь, в Москве, имея ограниченный, тенденциозно подобранный ассортимент газет и журналов, а непосредственно в Париже, имея возможность оперативного изучения любых печатных изданий?!» – неожиданно для самого себя спросил Пётр Петрович.

– «Вообще-то у нас в посольствах есть такие кадры, и они занимаются анализом прессы, но несколько с другим уклоном! Но я согласен, что этого недостаточно. О вашем предложении я доложу руководству. А ваш намёк понял!» – заулыбался Б.Ф. Подцероб.

Но теперь Петра Петровича, после эйфории первых дней работы, стало охватывать уныние.

– Может зря я отказался от предложения Гусева? Наверно мне всё же надо опять пойти учиться! И конечно в высшую дипломатическую школу! Надо будет как-нибудь к нему зайти – решился Кочет.

Но это его «как-нибудь» затянулось на несколько дней. Пока начальство не дёргало входящего в курс дел и событий нового старого работника, он несколько успокоился. Да и с языком стало получаться – Кочет быстро вспоминал подзабытое. Появилось свободное время и возможность пообщаться с другими сотрудниками не формально, хотя бы во время перекуров.

Из последующих разговоров с прежними коллегами он узнал, что ещё в начале войны более полутора сотен сотрудников НКИДа ушли добровольцами на фронт и в составе 6-ой дивизии народного ополчения участвовали в жестоких оборонительных боях на подступах к столице. А общее число ушедших добровольно на фронт и призванных в ряды Красной армии составило 237 работников НКИДа, среди которых Кочет с гордостью числил и себя. Он узнал, что сотрудники НКИДа, кроме Москвы, обороняли также Ленинград и Сталинград, сражались на Курской дуге, а некоторые дошли и до Берлина. Свыше трёх сотен сотрудников НКИДа работали на строительстве оборонительных сооружений под Москвой. А на денежные средства работников советских посольств за рубежом была сформирована танковая колонна. Но 71 сотрудник комиссариата геройски погиб.

– Слава богу, вернее обстоятельствам, что я остался жив! – радостно думал Кочет о новых, на этот раз положительных, изменениях в своей жизни.

Да, теперь его жизнь опять изменилась, вернув всё в старое, привычное и надёжное русло.

А изменения в жизни советских людей бывали часты. Страна победила в войне, теперь поднимала их руин свои города и сёла, заводы и фабрики, всё своё народное хозяйство. Жизнь перемещала по стране большие массы людей, менялась структура народного хозяйства, структура управления и многое другое.

Кроме известных П.П. Кочету реорганизаций НКИДа в 1939 и 1941 годах, его комиссариат подвергся реорганизации ещё и в 1944 году.

Прежде всего, это коснулось европейских отделов. А предшествовали этому изменения на международной арене и на политической карте Европы, происшедшие после разгрома гитлеровской Германии и её сателлитов, а также вытекавшие из договорённостей СССР со своими союзниками по антигитлеровской коалиции. Изменялась и возрастала роль малых стран Европы и их региональное тяготение, что и привело к увеличению количества европейских отделов МИДа.

Теперь П.П. Кочет служил в 1-ом европейском отделе МИДа, реорганизованном и переименованном ещё 21 июня 1939 года, и который, помимо Франции занимался Италией, Испанией, Португалией, странами Бенилюкс и карликами Европы – Андоррой, Монако и Сан-Марино.

Но после войны страна нуждалась в большом количестве новых профессиональных кадров, в том числе новых дипломатических работников.

Поэтому, ещё в октябре 1944 года, Совнарком СССР принял решение об образовании на базе Международного факультета МГУ – Московского государственного института международных отношений (МГИМО). Он стал хорошим дополнением к Высшей дипломатической школе (ВДШ), теперь фактически ставшей академией. После войны в МГИМО в основном принимали молодых демобилизованных военных. Но Пётр Петрович Кочет к этой категории не подходил, ни по возрасту, ни по уже имеющимся знаниям, умениям и квалификации.

Но он всё же тайно мечтал о Высшей дипломатической школе, понимая, что ему надо сначала освежить и пополнить свои знания французского языка.

А так как Пётр Петрович ещё с детства был знаком с французским языком, то его новые успехи в языковой подготовке были бы явными и естественными.